Татьяна Зрянина - Рисунки времени

Здесь столько солнца, радости и моря
Как расточительно щедра земля
Не верится, что есть на свете горе,
Не верится, что нет со мной тебя.
Не верится в холодные остуды
Снегов студёных, жалящих ветров.
Здесь утром встанешь, глянешь, а повсюду
Повылупились птенчики цветов.
И время спит, и боли спят былые,
Как будто не было ни грусти, ни разлук.
А море тянет руки голубые…
Как не прийти на зов любимых рук?!
И я вбираю солнечную ласку
И воздуха пьянящий светлый мёд.
Но час придёт… Томительно и властно
Меня мой Север снова позовёт.

Открываются новые дали…
Не ведут ли они в тупики?
Мне же нужно, чтоб звонко сверкали
Пусть далёкие, но огоньки.
Жду от жизни немногого, право —
Мне бы с ветром и солнцем идти,
Ширь привольную слева и справа
И немеряный путь впереди.
Да, уставши, у влажной канавки,
Где живёт незабудок семья,
Отдохнуть на приветливой травке
Под затейливый говор ручья.

Путь – желанней достигнутой цели…

Тихий час вечернего покоя,
На волне играют тень и свет.
Ласточка метнулась над водою,
По воде черкнув мгновенный след.
Полумесяц лодки повторила
Впавшая в задумчивость река.
А на лодке с удочкой застыла
Тёмная фигура рыбака.
Ищет он в изменчивости зыбкой,
Лёгкой, как дыханье облаков,
Не мелькнёт ли золотая рыбка
Строк, ещё не найденных, и слов.
Струи вод. Изменчивые тени,
Наплывая исчезают в них,
Как неуловимые фосфены,
Разом изменяющие стих.
Чтоб потом торжественно и дивно
Зазвучала музыкой строка.
Летний вечер. Лодка у залива.
Тёмная фигура рыбака.

Ты ласковым со мною не был,
Суровый город над Невой.
Так редко небо голубое
Ты раскрывал передо мной.
Но в час отчаянья глухого,
Когда, казалось, свет потух,
Ты мне вернул и жизнь и слово,
Неулыбающийся друг.
Так было пасмурно и сыро,
Когда навстречу всем ветрам,
Потерянная, я бродила
По улицам и площадям.
Ты исцелил меня дорогой,
Вдруг раскрываясь предо мной
Своею лёгкою и строгой,
Неповторимой красотой.
Порой от ветра руки стыли….
Но с каждым часом всё ясней,
Всё ближе становились были
Домов, дворцов и площадей.
Судьба меня изрядно била,
Но я стояла и стою.
Ведь капли мужества и силы
Тобою влиты в кровь мою.

Когда болею я тобой,
Когда тоскую-
Беру бумаги лист большой,
Тебя рисую.
Из темноты,
Из пустоты,
Из ночи тёмной
Полузабытые черты
Зову упорно.
И вот волос ложится прядь
На лоб высокий,
Твои глаза… Они опять
Глядят с упрёком.
А губы – так они крупны
И крепко сжаты.
Рисую две больших волны
И вал девятый.
И вот глядишь ты на меня,
Чуть брови хмуря.
И тихое дыханье дня
Вещает бурю.
Она идёт. Она близка,
Вот бьёт о скалы!
….Нет, не прошла моя тоска.
Острее стала.

Иду твоей дорогой фронтовой,
Перебирая давние страницы.
Открылось море, Зашумел прибой,
Взлетели ввысь неведомые птицы.
Но нет, не их ловил твой зоркий взгляд,
Хотя они в душе твоей запели.
Ты видел стаи катеров и яхт,
Бушлаты, бескозырки и шинели.
Твои дороги были не легки
И с каждым годом становились круче.
И волнами навстречу шли стихи,
О берег бились, о сердца, о тучи.
И столько силы и такой в них свет,
Что вот сейчас чуть тронешь их рукою,
И небо вспыхнет заревом ракет,
И бомбы засвистят над головою.
Всё прошлое… А ты сквозь долгий бой
Прищуренными серыми глазами,
Я знаю, видел Родину такой,
Какой она предстала перед нами.
Упругий лад твоих стихов морских
Вошёл в наш день волной прибойной.
Идёт поэт – живой среди живых-
Стремительный, весёлый, беспокойный.

Бережно из ваших рук приемлю
Вечер поздний, ветер молодой,
Летний сад, оттаявшую землю,
Очертанья зданий над Невой.
Плеск весла у тёмного причала,
Чей-то звонкий окрик в тишине.
Не минуты – вечность проплывала
На упругой радостной волне.
…В час глухой большого листопада
Времени откроется ладонь:
А на ней – узорная ограда,
А за ней – негаснущий огонь.
И легко мне станет, и тревожно
По дороге памяти идти.
Помните – у мостика прохожий
Пожелал нам доброго пути.