А ночью – слёзы, бессонница,
Как хочется ей мужчину!
Как долго ей быть поклонницей
Игрушек из секс-магазина?
Дни без стихов – бабы брошенные,
Мечтающие о суженом,
Красивые и хорошие,
Но никому не нужные…
С болью зачеркнёшь ты телефон…
Вам с вином не сдвинуть больше кубки.
Не ответит на вопросы он,
По ту сторону охотно кто брал трубку,
Тот, с кем можно было ночь проговорить,
(В пепельнице доверху окурки),
Он стихи твои мог миловать, казнить,
Мог похвастаться успехами дочурки…
Да и ты ему мог сдачу дать,
По стихам его промчаться ураганом.
Трубку он, конечно, мог бросать,
Но назавтра не обидеться ни грамма.
С ним ты мог о всём поговорить,
Получить и дать совет по жизни,
По нему душа теперь болит,
Плачешь редко, но платок сейчас хоть выжми…
Слёз мужских скупых ты знаешь вес,
Появились чтоб они, нужна причина.
Жизнь текла твоя и с ним и без,
Выжил ты лишь потому, что ты – мужчина.
И не раз ещё захочешь позвонить,
И с надеждой будешь слушать в трубку…
Что молчит он? Где он может быть?
Может, просто вышел на минутку?
По ночам ты слышишь в темноте
В мир иной шаги друзей, знакомых,
Голоса их тихо тают вдалеке,
В их домах их нет, а ты вот – дома…
Воротясь с поминок, ты опять
Открываешь адресов страницы,
Чтобы, номер зачеркнув, не забывать
Тех, которые ночами будут сниться…
04.02.2005 г. Москва
Прохудилась, говорят, у зимы шубейка,
И не так уже бела старая цигейка,
И проплешины уже, кое-где прорехи…
До весны не сберегла дорогого меха.
Расползаются меха, как от сытой моли,
И зима с весной уже поменялись ролью.
Обветшалая зима, и в облезшей шубке
Улыбнётся ли весны незлобливой шутке?
Не до смеха ей теперь, унести бы ноги,
По весне уже не те снега-недотроги,
Да, старушечья у них и дряблая кожа…
Никакой уже мороз снегам не поможет.
Время не уговорить, ждать чудес – напрасно,
Смысла нет, а было что – было то прекрасно!
Вспоминать теперь земле о мехах собольих,
А мечтать лишь о цветах к её изголовью.
Лишь одно её пьянит и одно лишь греет,
Что она всего на миг один постареет,
Лишь на год один уйдет и опять вернётся,
Из уродливой старухи в красу обернётся,
Заискрится, запоёт, засвистит ветрами,
И тогда со всей земли побегут к ней сами
И зверушки, и леса, к чуду прикоснуться,
Чтоб в прекрасных шубах вновь поутру проснуться.
И опять зима блестит, в сытости лоснится,
И под Новый Год зимой, в Рождество поститься
Будет весь народ земли, а потом буянить,
Будут песни хором петь, морды бить по пьяне.
А зима, смеясь над ними, снизойдет к слабинке,
На стекло узор красивый ляжет по старинке,
Заметёт седой пургой всё на белом свете,
Шубку стильно запахнет и умчит в карете…
26.02.2005 г. Прага
Дышу тобою, Прага,
Я у тебя в плену!
Я строчкой на бумаге
Вплету тебя в канву
Моих неспешных мыслей
О собственной судьбе.
Какое счастье в жизни,
Что встретилась ты мне,
Что я с тобой совпала
В движении души.
Я видела немало
И городов больших,
И малых городишек,
Лесов, полей и рек,
Но лишь тобою, слышишь,
Покорена навек!
Я на тебя похожа,
А может, здесь жила?
Сто лет назад, возможно,
По мостовой я шла
В каком-то дивном платье,
Ну да, pret a porter,
А в сумочке распятье
И маленький портрет.
Меня ждал с нетерпеньем
Под Карловым мостом
Мой рыцарь… К сожаленью,
Не знала, что крестом
Его благословляя,
Даря ему портрет,
С ним навсегда прощалась,
На много, много лет…
Из окон суперновостройки
Смотрю на старую Москву.
Красиво! Разобраться б только,
Что вижу я, сейчас пойму.
Район до боли мне знакомый,
Но крыши вижу в первый раз.
Найду сейчас я крышу дома,
О ней сейчас начну рассказ.
Под ней мелькнули детство, юность,
Влюбленности все чередой,
Но лишь одна меня коснулась,
И потеряла я покой.
На чердаке, под самой крышей
Художник жил, и я была
(Никто об этом и не слышал)
В него безумно влюблена.
В безумстве дни любви летели,
Но не судьба. За тыщи вёрст
Уехать мне пришлось, но где он
И с кем – всегда висел вопрос.
И вот я здесь, совсем другая…
Но что это? Свет из окна
Под крышей? Телефон хватаю,
Вдруг он, как раньше, ждёт звонка?
Читать дальше