Счастливьте себя жизнью беспечной,
Маскарадом витых и роскошных сказок.
Я дотерплю, доползу до вечера,
Чтоб в землю сырую осыпаться прахом.
Тешьте себя мечтами о вечности,
Но знайте – когда распадусь на атомы,
Я снова, снова буду Человеком!
Венцом и центром мироздания!
И пусть всё, что я начеловечу,
Растает у Боженьки на руках.
Каждой частичкой я буду вечен!
Каждой крупицей я буду прав!
«Печаль, закрути меня в банки…»
Печаль, закрути меня в банки
Далёких солёных комет.
Спиралью пленительной тайны
Пусть вертится космос во мгле.
В тяжёлом ошейнике веры
Бегу по густым кушерям.
Мне в спину закат багровеет,
И дышат родные поля.
В лиловых кровоподтёках
Мне месяц считает шаги.
Я, словно некусаный локоть,
На теле иссохшей земли.
Гори карамелью пожарищ,
Унылый, растерзанный край!
Мне руку протянет «товарищ»,
Укутанный в мутный хрусталь.
«Плети вётел повисли унылые…»
Плети вётел повисли унылые.
Запаршивелся старенький снег.
В забытье промерзают озимые
В перекопанной глубине.
Мне бы резво бежать по лезвию,
На запястьях топтать колеи.
И смотреться судьбою в бездну
Сквозь заплаканные полыньи.
Мне бы коршуном броситься в пропасть,
Раздробив позвоночник в труху.
И скурить одинокую гордость
Сквозь кроваво-кричащий мундштук!
Уползти, не заляпанным песней,
Не затравленным на олимп,
Не испачканным куцыми мыслями,
На загривке седой простыни.
«Затяни мои ночи проволокой…»
Затяни мои ночи проволокой,
Позолоченным дёгтем залей.
До зари куролесить мне по небу
Листопадом лоскутных идей.
Мне бы сердце баюкать волнами,
Печенежить в надушенных снах.
Только снова стучится в голову
Перелетная птица – мечта!
И ласкает бессонница разум,
Остроухая, мучает слух,
Рассыпаясь собачьим лаем
В толчее канареечных лун.
Зацелую холодные окна,
Буду звуки сплетать в узелок…
За стеклом мне мурлыкает город,
По-кошачьи свернувшись в клубок.
В темноте, из асфальтовой пенки
Мне мигнет, не замечен никем,
Одинокий загадочный пленник,
Зарубцованный в ритм дней.
«Тесно мне в танце колхозов пасмурных…»
Тесно мне в танце колхозов пасмурных,
По щиколотку, по колено обрубленным,
Кричать и визжать в синеву ясную,
Сквозь густую листву прорубаясь пулей.
Страшно мне теребить строчки,
В дикой пляске слова пенить,
Бессознательно расставляя точки
В нежном отзвуке птичьих песен.
Грустно мне в тишине лоскутной
Латать скуку стихами белыми.
Умереть бы… Хотя б на минуту!
Чтобы не видеть, не слышать, не верить!
Вечер мой, как витая лестница,
Стены брусничным окрасит цветом.
А на карнизе июль повесился,
Забрызгав лучами окраин лето.
Душно мне, как в концлагере красном,
Как в горячей чумной теплушке.
Отпусти меня! По небу странствовать,
Как каждый год отпускаешь июли…
Черствеющей коркой снега
Умоюсь в последний раз.
Я, как подёнка, хотел бы
На свете прожить один час!
Не мучиться над ответом.
Не задавать вопрос.
Прочувствовав суть момента,
Умчаться за горизонт!
Не думать о хлебе и крове,
Не жечь понапрасну дни,
Не истекать кровью,
Не наводить мосты.
Не верить и не надеяться,
Не пить в одиночестве эль,
Не быть постоянным посмешищем
Среди «безупречных» людей.
Не втягивать мысли в голову,
Как в лёгкие сладостный дым.
Не окунаться в проруби
И не стареть молодым.
Не засыпать в отчаянии,
Не ночевать в степи,
Не запивать чаем
Остатки былой любви.
Не вспоминать и не каяться,
Старые письма не жечь,
Не упускать шансы
И ни о чём не жалеть!
В каждом мгновении эхом —
Обрывки несказанных фраз.
Я, как подёнка, хотел бы
На свете прожить один час!
Читать дальше