Сидел, смотрел, – волнуясь, замирая,
и дрожью нервной било по рукам.
И думал про себя: «Кто ты такая?
Откуда? и надолго ль к нам?»
Так год прошёл,
и в середине мая
один знакомый оторвал от дел:
– Она уехала, девчонка та…
– Какая?
– Та самая, с которой ты сидел.
И он тогда впервые закричал:
«Спасите меня, братцы,
я пропал!»
Любя, прощают всё,
Но разлюбив, увы, как много тягостных упрёков,
Признаний горьких и безжалостных намёков
Мы с наслаждением бросаем в то лицо,
Которое так страстно целовали,
Так обожали и клялись любить,
Что до сих пор тех клятв не позабыть,
Уже нарушенных, что мы, любя, давали…
Поймём ли то? Раскаемся? Едва ли!
Заглянули в глаза – чернота,
заглянули в слова – бравада,
в сердце глянули – чистота,
в мыслях – «мне ничего не надо».
Отошли
и пожали плечами
и свой
приговор, торопясь, сказали,
и ушли, оскорблённые —
«с этих-то пор!»
(его молодым считали).
А он продолжал
путь,
и ветер пьянил —
в грудь,
и каждому как-нибудь
он помогал дорогой.
И он искал:
где такой,
которому чужд покой,
кто мог бы нежно и строго
в душу к нему заглянуть.
Я сегодня – подбитая птица,
я сегодня – застывший ветер.
Мне теперь ничего не снится,
потому что меня нет на свете.
Мне теперь ничего не снится…
а вокруг – затвердевшие реки.
Как же так – не успев родиться,
вновь ушла в небытье навеки.
Как же так: не успев родиться,
ничего по себе не оставив,
никому не подав напиться,
никого, ничего не исправив.
Никому не подав напиться…
никому ничего не ответив…
Умирает подбитая птица,
каменеет застывший ветер…
Прости меня, друг мой,
мне дорог мой покой,
мне нравится бродить
по вечерам одной.
Мне нравится мечтать
и исполненья ждать,
и, обо всём узнав,
мне нравится молчать.
Играя в светлый день,
в улыбке прятать ночь,
захочется – грустить,
захочется – простить,
захочется – бежать,
не объяснившись, прочь.
Не могу понять, что это было,
ветер ли нагнал на сердце смуту —
встретила, взглянула, полюбила —
на день ли, на час иль на минуту?
Сердце неспокойное, чего тебе ещё?
О чём ты просишь? Куда ты рвшься?
В холоде – так холодно, в горячке – горячо,
а ты всё бьёшься, бьёшься, бьёшься, бьёшься.
Сколько лет тебе, смешной и славный?
Улыбался, улыбался.
Как расстались – тайна стала явной, —
доигрался, доигрался.
Знаю я, что скоро позабуду
и тебя, и все мои печали.
Так зачем теперь на сердце смута
и в конце не так всё, как в начале?
Сердце неспокойное, чего тебе ещё?
О чём ты просишь? Куда ты рвёшься?
В холоде – так холодно, в горячке – горячо,
а ты всё бьёшься, а ты всё бьёшься…
Поведи меня за собой,
обними меня, успокой.
Я хочу любви – хоть глоток,
я хочу, что б кто-то помог,
я хочу на миг – не одна,
а потом пуская – тишина.
Ты можешь считать меня тенью полночной,
мне это не больно ничуть.
Ты можешь считать меня злой и порочной —
лишь только меня позабудь.
И к имени можешь тому, что ношу я,
любое прибавить словцо,
лишь только не надо – во сне, наяву ли —
смотреть мне упрямо в лицо.
Ты можешь твердить, как прекрасна другая,
а я – как затор на пути.
Лишь только б не слышать о том, что страдаешь
и любишь… прости, отпусти…
– Ну, что ты, глупышка, вздрогнула?
– Так, задумалась…
– О чём?
– Знаешь, там, в поле, ветер
И холодно под дождём.
– Что ж, что в поле ветер,
Мы дома, и нам тепло.
Просто дует в щели.
Закрыть окно.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.