Вячеслав Ладогин - Спички

Серебряно. Осины голубые,
Качая в люльках ангелов – застыли.

Тень видит свет и слышит – граммофон:
В усадьбе… гитлеровцы… загудели,
До святла (утра). Псінай мовай (языком)
Пра што вось брэшуць немцы. Еле-еле

Тень не бежит туда… как ни хотел
Я, автор: «немец бдит и в темноте, —

Тень всхлипнула, – «не стоит на авось…
Что, Слав?.. Туда пойти? Цьфу —… кінь, Слав… (брось)», —

И мой Алёша – скользь-да-втихаря —
К тому вон срубу, где он сам наличник:
«Когда-то», – всхлипывает, – «резал… зря!
Там Варька, тварь, скрути её родимчик,

З вялікім гузам … (с шишкой) крутит страсть
Лимонка поскорей бы взорвалась».

Окно родимое с неярким светом,
Алёшке показалось, хату эту

Любил он крепче жизни на земле —
Там – Варин смех… там тени – на стекле
Рекс вынюхал, не забрехал, узнал.
Тень потрепала кобеля по шкуре,
И… звон, визг Вари, взрыв… как добивал,
Потом не вспомнит. По ночной фигуре,

Несущейся впотьмах, пошла пальба:
«Што ж, лёс пажыць» – (сиречь – «пожить судьба»), —

Алёша выдохнул в лесу. Светало.
Стал. Подавил желание упасть
На землю. Рядом белка цокотала.
«Дзе ж тот запал»? – шепнул он (Где ж та страсть?)

Алёшка незабудочков склонился
Нарвать. Веснушками – в букет влепился.
Зязюлюшка кувала. Дзяцел бил.
«Не можа быць… я ж Варю разлюбил.

Я… не на весь свой, Славка, век влюбился»…

Мечтал я, Слава Ладогин, дитя,
Стать плотником, по всей земли скитанцем,
Сруб клал бы – «в лапу», «в обло», – без гвоздя,
Гвоздём – сверлил шар в шаре, в тон китайцам,

В хвост – расписным пичужечкам – свистя,
Дарил свистки, пичуг вручал – все шансы
На детский смех, она ж… с ней… никогда!.. хотя
В посёлке за рекою сё-дня танцы…

Мечты-мечты, ау? Увы-увы,
…Ах, лишь отделывал столовку – рейкой
Я, в лиственницу гвозди загоняя,
Кусачки шляпку щёлк: «Гвоздя-меня», – я
Смеюсь, – «обкусят: чтоб не ржавел – с головы».
Гром… Бах – и в дерево скользнёшь – уклейкой.

Возвращённый во края,
Славка, пьяный певчей медью, —
Жив-я-жив… не верю я
В расставанье с хищной смертью!

Марш “Прощание славянки”
Отпевал мой век в саду

Паровозные баранки…
……………………………………………
…Дул Уткин-духовик в дуду.

По вагончикам – пехота,
Не читавшая стихи.
Вскорости в шеренгах рота,
Топоча, сомкнёт штыки.

Тамбур а набились плотно.
Поезд свистнувши, пошёл.
От махры смотреть щекотно.
Кто не падаль, тот – орёл.

Бабка щёку утирает
Платом цвета кирпича:
«Всяко, Славушка, бывает —
Пуля любит сгоряча…»

Пуля – дура! Баба – дура!
А кто прав? – прав командир:
Прокуроченная шкура,
Но – с иголочки мундир.

Принимая эти вещи,
В барабан бьёт бородач.
Кожа гулкая трепещет,
Повторяет: «Плачь не плачь…»

И Ося Уткин незабвенный
Пьёт сверканье из трубы.
И считает взгляд военный
Телеграфные столбы.

…Жив-то жив, да не верю я
В расставанье с хищной смертью.

Зеркальна меж берёз ты, осень:
Здесь просека, над лесом – просинь.
Не скажешь ли, где сам я есть,
На синем небе, или здесь?

Розы,
солнце,
день чудесный,
Райский день в Крыму
Высоко над синей бездной
В Водяном дыму.

Слух мой угости – свирелью,
Соловей в садах,
Покажись мне акварелью,
Спящий Карадаг,

Спит картинка, спит причуда
Горних и зыбей.
Не докатится досюда
Эхо зимних дней: