Владимир Журба - Снизу вверх

Белый кот, на белом насте снега.
Утром, крадучись, обходит серый двор.
В час, когда далёкая Омега,
Жжёт нейтринами космический простор.
В этот час и мне уже не спится.
Сон прогнал, сквозняк оконных рам.
И рассвет разбуженный дымится,
в дом, входя как жрец, в старинный храм.
Стёкла окон матово-прозрачны,
Призрачны, как первый лёд, хрупки.
Около семи…, а это значит,
Скоро, ружьями, защёлкают замки.
А потом захлопают квартиры,
Залпами закрывшихся дверей.
Бьют прямоугольные мортиры,
По пролётам гулких этажей.
И бежит рабочая пехота,
тараторя стуком каблуков.
Где-то с кем-то, кто же эти, кто-то,
Что подняли пыль до облаков?
Клетки лестниц заполняя строем,
Наполняя улицы собой.
На день планы параллельно строя,
Ропщущие вечно над судьбой.
Так визжит, запущенной машины,
Кем-то заведённый механизм.
На снегу, рубец рифлёной шины —
Бесконечный мой антагонизм
Надо мной висит «ИН-Янским» знаком,
Год от года и из века в век…
Видно не сошлись по зодиакам,
Белый кот и почерневший снег.

Утро начинается с Шардоне,
С сигареты чадящей. Лавэ нанэ.
Высмотренное, высмеять? Опосля!
Высказать не выговоренное, правды для.

Псам не надоело хвостом вилять,
У блюда, те, кто выдумал пандемию с ноля.
У монарха корона выше Кремля!
Остальные поймали давно меляк.

Опротивело окружающее шапито.
Кто мы? Зеро! Человек – никто.
Что ни день, очередная отрава.
В клетках шахматы – «Морское английское право».

Рухнуть бы на пол, да мешает стол.
Мне б не ручку, а крупнокалиберный ствол.
Написать бы им свой лучший стих.
Дым сигарет, как из ствола. Мир притих.

Только щебет, шелест, да плеск воды.
Приятная прохлада скатилась с гор.
Воссоединились размежёванные роды.
Завершили ненужный, нелепый спор.

Вот за это и в драку, не жаль ничуть.
Не у тех к сожаленью сейчас брозды.
Надо просто попробовать и рискнуть.
Дать бы с правой «ферзям», просчитав, ходы.

Приоткрылся бы, сразу, красный солнца зрачок.
Утро сочными мазками, как у Монэ.
Высох быстро, как-то донышка пятачок.
Дымка сизая, ручка синяя, Chardonnay.

И эти облака вдали, у горизонта,
И эта гладь подёрнутая мглой.
И молний всполохи у грозового фронта,
Пугающие огненной игрой.

Дельфинов «лакированных» забавы,
И шёпот волн, крикливых чаек гвалт.
Всё в ней сливается в тяжёлые октавы;
Хоров крещендо и девятый вал.