Василий Нестеренко - Крымское лето

Жив отвлекающий десант.
Их пятеро в траншее глиняной.
Азов ноябрьский за спинами.
Их пять, а значит – пятьдесят.

Хоть сорок пять – лицом в песок,
Похожи на живых убитые.
Пускай дрожат герои Гитлера,
Когда в бою Бессмертный Полк!

Жив отвлекающий десант.
И к высоте не подступиться.
Их трое, но пасуют фрицы.
Им в спину – основной десант.

…Окурок потушил старательно.
Родное вспомнилось лицо.
Как обручальное кольцо
Сержант зажал кольцо взрывателя.

– Жив отвлекающий десант! —
Так скажет генерал Аршинцев,
Когда издалека услышит,
Как подорвал себя сержант… —

Последний из траншеи глиняной.
Мир не узнает его имени.
Сержант мной выдуман, но выдуман —
Где пятеро – за пятьдесят!

Их было много – и не важен счёт,
Погибших также, и не так ещё:
Трава окопная густа.

Но я стоял в степи над плитами,
На месте той траншеи глиняной,
И текст цветами прорастал:
ЖИВ ОТВЛЕКАЮЩИЙ ДЕСАНТ!

Опять зашевелился
Осколок роковой.
У деда есть частица
С последней мировой.

Туда, где обелиски и венки,
Уходит и уходит поколение —
Великие фронтовики,
Кто с той войны принёс спасение.

Им раны всё больнее по ночам.
Война всё чаще рвётся в сновидения.
Всё чаще обращаются к врачам.
Спасителей спасите, ведь – последние.

Война для них не кончилась:
Вослед она идёт.
От боли дед мой корчился,
Во сне крича «Вперед!»

И будет миг, когда в последний раз
Поток потомков вспенится венками
За кораблём последнего из вас,
Всплывающим над головами,

Над временем, над войнами, потерями,
Над веком, наглотавшимся крови, —
Последний представитель поколения —
Последний долгожитель-фронтовик.

Он унесёт под сердцем осколок роковой.
А, может, и – спасение от новой мировой…

Туда, где обелиски и венки, уходит поколение.
Великие Фронтовики. Последние.

Аджимушкайская каменоломня.
Воспоминаний каменный мешок.
Черкни вот здесь, и, сколько б ни прошло —
Потомкам стены о тебе напомнят.

Нарисую войну, унесу в тишину.
Чтоб ей каменный холст – и ни солнца, ни звёзд.
Чтоб ей в космосе стыть, чтоб ей в коме чернеть,
Где из камня холсты и художница Смерть.

Среди иных картинных галерей
Подобное вы видели едва ли:
В километровом каменном подвале —
Рисунки катакомбовских детей.

Вдоль штольни, как вагонные оконца.
Шел поезд в рай, но двигался в аду.
Одну деталь, одну лишь приведу:
В рисунках – всех – отсутствовало солнце.

Рисунки катакомбовских детей.
Сюжеты, лица втиснуты в оконца.
Победный поезд побывал везде.
Вот только в повесть не светило солнце.

И в мире нет подобных галерей,
С по-детски жуткой точностью эмоций.
Рисунки катакомбовских детей,
Где, ни в одном рисунке, нет солнца.

Нарисую войну, унесу в тишину.
Чтоб ей каменный холст и ни солнца, ни звёзд.
Мир от зла излечить призывалась война.
В катакомбах кричит о войне тишина:

– Солнца нет у войны!
Солнца нет у войны.

Я люблю тех людей, что по зову и гневу
Свою голую правду втащили на площадь из мглы,
Где слепые ощупали шлейф королевы,
И глухие услышали то, что смогли.

Но старый друг дороже двух.
Он даже в ссоре так понятен.
Куда-то облака плывут,
Но не за океаном брат мой.

Он бы не сотворил из банкира кумира,
Кто на горе людском банковал, банковал.
Снова старые грабли для нового мира.
Чтобы не наступить, я в пути себе напевал:

Моя национальность – СНеГ,
За мной летят воспоминанья,
Моё призвание – землянин.
Я неделим – я человек.