Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

Ветер и ливень — холод суровый,
Замер берег печальный,
Виден Сиваш левее Азова,
Одетый, как смертью, молчаньем.

Справа азовские волны вскипают,
Слева Сиваш — безмолвная тайна,
Мы в середине, грозою сверкая, —
Сказочный путь на Украйну.

На Арабатской стрелке мы встали,
Север в глазах наших ширью маячит,
Там далеко, словно точка простая,
Виден корабль с перебитою мачтой.

Всё же и в дождь водяные горы
Пеной сияют волны звенящей,
Справа — Азовского моря просторы,
Слева — Сиваш, тишину хранящий.

На Арабатской стрелке — послушан —
Легкие тени несутся крылато,
Будто всё море и вся эта суша
Служат для стрелки доской циферблата.

Справа азовские волны вскипают,
Слева Сиваш — безмолвная тайна,
Мы в середине, грозою сверкая,—
Сказочный путь на Украйну.

Вечер идет, как горами проворный кистинец,
В башлыке, в бурке черной, курчавой.
Хочу чувствовать землю, говорить с нею ныне,
Сосать ее травы…

Вокруг восседают, как старейшины, горы,
Шлют гонцами нам белые дымы,
Их туманов нас кутает ворох,
Словно думы о крае родимом.

Мы с охоты сейчас, как Важа Пшавела когда-то.
Небо, привал на траве наилучшей…
Встретишь оленя мычащего с грудью пробитой —
Скрой его, туча!

Мясо жарится, в пламя вонзились шампуры,
В чашках кожаных — вино алое…
Вымя оленье — луна полная, бурая.
Небо малое…

Потопить нас безбрежная темень грозится,
Ночь, как бурка, мне плечи совсем оттянула.
Прощайте, друзья, — сердце слезами дробится.
Навсегда мы расстались, погоня меня не вернула б…

В благовонной траве мы, на приволье открытом,
Кличет выводок вспугнутый вожака своего.
Где-то в чаще олень ревет с грудью пробитой, —
Ночь, пригрей его!

Ночь поднялась
Над горной грядою,
В тьму опрокинув корзину алмазов,
Старый Сигнахи
Встал тамадою,
Ширь озирая сверкающим глазом.

Словно проносится
Ласточек стая.
Тонко шуршат алазанские травы,
И серебрится
Гомбор крутая
Грива лесов на камнях величавых.

Юноши давят
Сок виноградный,
Свет золотистый в марани струится,
Горло не жаждет
Маджари отрадного,
Тихою песней жаждет напиться.

Грузные арбы
Тянутся с лязгом,
Сладок богатого дух урожая,
Звездные четки
Висят над Кавказом,
Как в зеркалах, в ледниках отражаясь.

Иной хранит розу, красотка, твою,
Иной золотую парчу иль скуфью,
Портрет чей-нибудь, над ним шепчет:
«Люблю»,—
Каждый имеет любовь свою.

Письмо, над которым лишь слезы льют,
Кольцо ли, что пламени льет струю,
Сережки ли в сладкой тени, как в раю,—
Каждый имеет любовь свою.

Локон ли, клад ли в далеком краю,
Правду ль, добытую им в бою,
Вещь ли, прославившую семью, —
Каждый имеет любовь свою.

Тебя обожая, отчизна, пою,
Ни с чем я не схожую песнь отдаю,
Сердце в огне, и огня не таю, —
Каждый имеет любовь свою.

Слушайте зов Алазанской долины,
Гости далекие, голос старинный.
Пробуйте, пейте вина Кварели,
Чтобы сердца на пирах потеплели.

Всех приведите: певцы здесь желанны,
Стол им открытый лозы обвили,
В Шильде споет вам Дедас-Левана
Или в Артанах — Каралашвили.

Пусть по селеньям прокатится громом
Мравалжамиер — чужим и знакомым,
Пусть им послышится град в Цинандали, —
Где еще песни сердца так вмещали?

Стол задохнется от песен застольных,
Будь же названия зятя достойным,
Рог подымай, не смущаясь, почаще,
Выпей здоровье Кахети-сладчайшей.

Знаю: «Стреляли семь братьев…» Но где же
Их попаданье? Промазали вместе.
Только единожды выстрелил дед ваш —
Тур вниз рогами повиснул на месте.
Пусть семь поэтов пустят, как стрелы,
Семь своих песен — все мимо промчатся.
Путь пересек им Важа Пшавела,
Обвалом над ними повис Чавчавадзе,
Герои Кахетии, эти — другие…
Где состязаться достанем мы силу?
Поднимем же чашу, друзья дорогие,
И выпьем за ту, что на свет их родила.