Николай Добронравов - Как молоды мы были

…Ресторанная межпуха. Иностранные авто.
Подъезжают бизнес-леди в палантинах и манто.

– Ваше место – третье слева.
Проходите в первый ряд, —
плечи, бедра и софиты здесь особенно слепят…

Суетится юный зритель, чтоб пробиться на экран.
Спонсор здесь не «Большевичка».
Спонсор – лично Сен-Лоран!

Журналист хватает приму:
«Мне единственному дашь, —
это будет мой коронный, обалденный репортаж!»

– Не стыдишься, мисс? —
«Ни капли. Ибо голые тела
не стыдней реклам прокладок
да продаж из-за угла».

Голос авиакомпаний: «Будем девочек возить
по Лас-Вегасам и Ниццам. Будем их…
благотворить!»

От восторга у красавиц потекла с ресничек тушь.
И оркестр не «буги-вуги» —
грянул наш победный туш!

…Только вдруг средь фей российских,
нешекспировских Джульетт
промелькнул на фоне задника —
оранжевый жилет.

В королевстве грез и денег —
непредвиденный сюжет:
этот весь пропахший потом,
в пятнах извести жилет.

Средь костюмов от Диора,
средь Одиллий и Одетт
этот мразный, безобразный,
перепачканный жилет.

А за ним второй и третий —
ни конца, ни счета нет.
Словно нет ни кофт, ни платьев —
сплошь оранжевый жилет!

Медсестра. Швея. Актриса.
И на всех на них надет
тот единый безразмерный, тот оранжевый жилет.

И студентка, и крестьянка в тот наряд облачены.
В нем – немое отраженье
бывшей «солнечной» страны.

– Это что за наважденье? Стыдоба! Галиматья! —
От испуга прихихикнул резвый менеджер Илья.

Кто-то крикнул: «Это нонсенс!
Режиссер, гасите свет!» —
Но сияет этот рыжий ослепительный жилет!

Грозный голос из партера:
«Завтра будем их судить.
Нарушенье объявленья:
„В спецодежде – не входить“».

Свет зажгли… Ну, слава Богу! —
прежний праздник невредим.
Нет оранжевых жилетов. Все исчезло, аки дым.

…Где, в какой тмутаракани затерялись их следы, —
на туманных перегонах, на урочищах беды…

Далеко отсюда пресса, шоу-бизнес, свет реклам.
Сапоги да накомарник. Бедность с горем пополам.

Здесь окрест все мелколесье. Мелковата и река.
А душа – она как пропасть.
И страшна, и глубока.

Не железная дорога, а судьба – железный путь.
А на небо… а на небо даже некогда взглянуть.

Не найти в стране размытой
тех дубрав и переправ,
где Каренину под поезд бросил
жалостливый граф.

Мчится злобой опаленный
наших дней электровоз,
и шарахаются бабы с насыпи да под откос.

Запыленный подорожник да унылый бересклет.
Три лопаты да мотыга. Да оранжевый жилет.

– Только ты меня, товарищ из столицы, не жалей.
Лучше давешний остаток нам в граненые разлей.

Как намаешься со шпалой —
не поднимешься с колен.
Хуже Кате на асфальте, —
там сплошной канцероген.

Тут ни спонсоров, ни денег,
даже плохоньких мужей.
Только ты, милок, не надо…
не юродствуй, не жалей…

Лучше выпьем напоследок, выпьем,
Господи спаси,
за такое постоянство женской доли на Руси.

Ты ответь-ка мне, писака, это правда, что у вас
нынче самых длинноногих выставляют напоказ?

Говорят, что наши девки
всех на свете превзошли…
Платят труженицам тела иностранные рубли…

Верещат о милосердье лихоимцы да шуты…
Только это все неправда. В жизни нету красоты.

…Но спектакль не остановишь.
Все участники игры
гримируются под юность. Спасу нет от мишуры.

Отвлеченье развлеченьем?
Шоу-бизнес вместо зла?
В стиле нового мышленья все раздеты догола…

Реформация подмостков?
Конкурсанты – телеса.
Новых соцсоревнований наступила полоса…

Между телом и душою воздвигается забор.
Непродуманный сценарий.
Бесталанный режиссер.

Представление в разгаре. И стоят в тени кулис
мисс Железная дорога и Асфальтовая мисс…

Эпоха срама и греха.
Пошло все нажитое прахом.
И думали у нас верха:
кого назначить олигархом?