Руслан Гулькович - Вера в прозе и стихах

– Дедуля, я тебе серьезно говорю, ты свои интеллигентские вопросики и речи брось! Понял?! А шинельку-то отдай! – и он выдернул шинель из-под спины владыки Серафима.

– Что же вы делаете, молодой человек?.. И вещь эта не ваша!

– Молчи, говорю, святоша! – парень с яростью замахнулся.

Митрополит закрыл глаза, ожидая удара по лицу.

– То-то! А то учить надумал! – сокамерник накинул на плечи шинель.

Владыка попытался привстать, но слабость в ногах и теле не давала этого сделать.

– Господи, спаси и сохрани! Дай силы, Господи! – негромко стал молиться митрополит.

– Заткнись! А то я сейчас встану и закрою тебе рот! – закричал парень.

Владыка Серафим перекрестился и, собрав силы, повернулся на бок.

Спустя некоторое время дверь камеры открылась, и двое солдат заволокли нещадно избитого Саблина. Втащив его за руки, они бросили его на пол и ушли.

Митрополит хотел подняться, чтоб помочь, но не мог. Саблин стонал.

– Господи, помилуй! Спаси и сохрани нас, Боже, твоею благодатью! Дай силы, Господи, преодолеть всё! Господи, помилуй! Господи, спаси… – повторял владыка, осеняя себя крестом.

Декабрьский мороз делал свое дело, и в камере становилось холодно. Владыка Серафим видел, что лежащий на полу Саблин стал дрожать. Подняться на нары он не мог. В избитом человеке с трудом можно было узнать того крепкого мужчину, который вышел из камеры… Он открыл глаза.

– Как дела, отец митрополит? – сплевывая кровь, тихо спросил Саблин.

– Дорогой мой, за что они так?.. На вас же живого места нет!

– А… говорят, «враг народа». Кто-то донес, будто я критиковал политику руководства страны, – сквозь стоны ответил Саблин.

– Ничего святого у этих людей! Извините, не по силам мне помочь вам подняться. Я вижу, вы дрожите.

Но офицер его не слышал, снова потеряв сознание.

– Молодой человек! – позвал владыка Серафим.

– Чего?! – нехотя отозвался молодой сокамерник.

– Я бы попросил вас… Помогите ему или укройте шинелью. В конце концов, это же его шинель!

– Что? Дед, ты умом тронулся?! Ему недолго осталось, кончится скоро, а ежели сегодня не сдохнет, то завтра добьют!

– Господи, сколько в вас черной злобы! – простонал владыка. – Почему так ожесточены, в таком-то юном возрасте?.. Вы же не живете, вы страдаете и несете только зло!

– Я тебе сказал: заткнись! Я тебя терпеть не собираюсь, святоша! – парень подскочил к лежащему митрополиту.

– Я вас не боюсь, молодой человек. Я взываю вас к вашей совести! – спокойно произнес владыка Серафим.

В этот момент парень схватил митрополита за ворот одежды и потянул, приподнимая.

– С каким бы удовольствием я пошарил бы в твоем доме! Наверняка золотишко имеется! – продолжая тянуть митрополита вверх, шипел сокамерник.

– Как-к вам… не стыдно?.. Что вы дела-е…те?! Образумьтесь! – уже хрипел владыка Серафим.

– А, страшно?! А где же бог твой?! Самое время ему появиться! – с довольной ухмылкой сказал парень и с силой ударил владыку о нары. После чего пошел к своему месту, переступив через лежащего.

Митрополит посмотрел на Саблина, который скрючился на полу и дрожал.

– Господи, не остави нас… Прости прегрешения наши… Спаси и сохрани нас Твоею благодатью, – шептал владыка и, собрав силы, поднялся и сел на нарах. Слегка отдышавшись, он осторожно спустился на пол, на руках и коленях сумев подобраться к Саблину.

– Андрей Игнатьевич, как вы чувствуете себя? – негромко спросил он.

– А, это вы, отец митрополит… Ребра все сломали, суки! И три зуба выбили, сволочи, – сквозь стоны ответил Саблин.

– Вы замерзнете на полу, на нары бы надо.

– Да, пробирает морозец-то… Силенок только нет, а вы мне точно не помощник.

– Это вы правильно заметили, толку от меня никакого…

– Мы с вами, отец Серафим, можем только по полу перекатываться, туда-сюда, туда-сюда! – Саблин с трудом растянул разбитые в кровь губы в подобии улыбки.

– Вот, мил человек, словно шарики! – и оба рассмеялись.

Митрополит лег рядом с Саблиным на полу, и они забылись сном, прижавшись друг к другу. Им и вправду стало теплее.

Владыка проснулся и удивился, что лежит на своих нарах, укрытый шинелью офицера. В дальнем углу камеры по стойке «смирно» стоял их молодой сокамерник, а рядом с ним, держась за живот и хромая, вышагивал Саблин. Митрополит прислушался к их диалогу.

– Итак, товарищ Бублик, повторяю последний раз! Если еще раз ты оскорбишь этого святого человека, то я засуну твою голову куда?

– Я понял, – еле слышно сказал парень.