Дарья Гребенщикова - Без тебя. Сборник стихов

останусь – здесь. Нет колкого жнивья,
и поле не грустит, рождая пашню,
и горький дым случайного жилья
не будит в памяти ушедший день вчерашний,
и птицы не летят, рисуя клин,
меж облачной травы, едва сминая,
дождем набрякший пух седых перин,
и мерзнет солнце, в озеро ныряя,
ткет паутину незаметный ткач,
и муха, дрогнув, попадает в кокон,
шумит береза, заглушая плач,
и режет воздух белая осока.

все исчезало – дом казался пуст,
скрипела на ветру косая ставня,
и бился в стекла ошалевший куст,
и лился свет нездешний, стылый, давний,
и проступали на стене слова,
моей вины, моей судьбы и дата —
Бог взвесил на весах дела твои —
всему – конец, ты признан виноватым,
и быть тебе – навечно одному,
глядеть, как гложет дом печаль чужая,
и, съежившись, невидимым, в углу —
молчать, покой ушедших охраняя.

сегодня воздух странно пуст
и нежно влажен,
горит боярышника куст
суров и важен,
я выхожу всегда одна,
пиная листья,
я одиночеством горда —
судьба солиста!
фонарный столб – своей ногой
уходит в небо,
с повязкой желтой как слепой —
что просит хлеба,
мне нечего тебе подать —
я не богата,
позволь же мне тебя обнять —
как брата…

почему-то все чудится снег,
вычитаньем из белого облака,
надо мной продолжается бег
белых хлопьев – все побоку, побоку…
и желтеет фонарь на углу
неземною волшебной ретортою,
я губами снежинки ловлю
и пьянею – от пиано до форте я,
поздним плачем ушедшей зимы,
горем горьким и поздним раскаянием —
я назад ухожу, в твои сны,
и люблю – как тогда – до отчаянья.

вышивала осень по канве,
впопыхах натянутой на ветки,
добавляла золота листве,
заплетала паутинки сетки.

каждый день хожу я на большак,
где грибные шляпки вдоль обочин,
слышу, как уходит не спеша,
бабье лето, или бабья осень…

от иголок сосновых тень
штриховала щеки твои,
задыхался от счастья день,
меж деревьев едва уловим.
твои пальцы пахнут смолой,
и глаза светлы, как янтарь,
скоро вечер придет золотой,
и луна свой зажжет фонарь.
словно в патине, старый сад
будет ждать, замирая, час
когда Ангел слетит, крылат,
светел ликом и сероглаз.

сегодня рыба не вмерзает в лёд,
желая спать на дне, где больше ила,
и я напрасно лунок насверлила —
в них только солнце плавилось как мёд.
рыбацкий ящик беспредельно скуп —
горсть мотыля, шумовка да перчатки,
блесна и леска в буйном беспорядке,
но остр крючок для нежных рыбьих губ.
уходит день, трещит ледовый круг,
шуршит камыш – он защищен от ветра,
вдоль берега есть кромка в миллиметр —
там шел февраль, влача свой жалкий плуг.

закат, и небо фиолетово
сухой камыш шуршит соломою,
весна ушла, и снова лето нам
сгоревшей спичкою обломано,
как плеск воды оно обещано,
речным песком по платью снятому,
изменчивое, словно женщина,
любви погода – время пятое,
и будет с неба дождь – за шиворот,
твои глаза, от счастья тёмные,
и листья чешуей под ивами,
и счастье, как беда, – огромное.

я б любила тебя – среди синей травы,
что в себя забирает полночное небо,
ты бы рядом лежал, не касаясь моей головы,
я в ладонях тебе принесла бы ярчайшую Вегу,
я б любила тебя – ни за что, просто так,
среди сосен шершавых, что пахнут смолою и морем,
ты сидел бы один, ты бы гладил собак —
и глаза твои, полные старой любовью и горем,
вдруг нашли бы меня – среди многих иных,
одинаковых лиц, достоверных пристрастий,
ты б меня полюбил – среди синей травы,
что полночное небо отражает – как счастье.

в небе прочертит светлую линию – полосу дождь,
будто промоет слезинками синими – ты не придешь,
буду я ждать тебя, буду надеяться – что наша жизнь?
вот ведь – замерзнешь, нескоро согреешься, только
дрожишь —
как не хватает тепла человечьего, в холоде дня —
любишь меня, отзовешься ли в вечности, как я, одна?
куртку свою распахни, и прижми меня – сильно, к себе,
слышишь, как сердце мячиком прыгает – в руки, к тебе…