Алёшка Емельянов - №3

Внезапность

Хотел бы увидеть Вас раньше,

до праздника свадьбы, колец!

Я б духом ещё не ослабшим

надел бы на Вас тот венец,

совсем не на нынешню деву,

какой лишь названье "жена",

какая без мыслей и плевы,

без цели, умений. Она

прекрасна и знатна лишь видом

и платьями, тушью, словцом,

но с нею не хочется быта,

быть мужем, а детям – отцом.

Бесцельно-сожительна пара.

На радость лишь семьям родных.

Без счастья, тепла и запала.

Для неодиночеств двоих.

Теперь птице – клетка бетона,

иль рыбе – аквариум, мель.

Явились спасти ль из затона?

Ах, где же Вы были досель?!

Печалящие о великого

Многие люди печалят меня:

с Богом и бесом водящие дружбу,

кто пьёт, чудачит, иное виня,

и получает неслуженно службу;

водит любови за стенкой домов,

новой интригой ломая, калеча

вечну доверчивость душ и умов;

стадом идущие в мнимое вече;

кто обучает дам в крик, кулаком;

кто шкуру, душу мужичьи терзают

ревность-изменами, иль тумаком

высшие рангом; кто меры не знает.

Ох, нетерпимы и те, кто, увы,

близких могильников не навещает,

кто клоунадит с экранов в умы,

рабство труда насаждает, вещая;

девы забывшие скромность и стать,

давшие рубль, что в страхе нищают,

и не забывшие с бедного взять…

Может, кого-то и я злю, печалю.

Красные дни

Месяц прошёл, выливайся

чашей двуручной, смелей!

Вызволить розовь пытайся,

ту, что уж стала спелей.

Дата потока желанна,

чтоб был он вольно излит.

Крась воду, краешки ванны.

Нёбо в волненьи кислит.

Лаской согрею и речью.

В боли не плачь, не тужи.

К ране, начавшейся течи

тесно бинты приложи.

Рядом тихонько побуду.

Как минет буйство крови,

голодно, нежно приступим

к новым этапам любви.

Вселенский закон

Удобный пруд стеклянный.

Зверь топчет зоосад.

Бетонный рай желанный

для расы всей людят,

что ищет сон, уютность,

бесслёзность, пир и смех.

Отдав за деньги юность,

душой оплатит мех.

Уходит в высь иль мели.

Хранит себя дикарь

в окопе тёплой кельи.

Могила тоже ларь.

Весь мир, как соты, гроты,

склады, участок, цех.

Невольный дом природы

для каждого и всех.

Memory

Память – скопление хлама,

выжженный выплеск, салют,

прошлых затей панорама.

Вкусом с дешёвейший брют

нынче, что было изыском

с ранних, цветастых годов.

Будто побитую крыску,

тихо мусолю котом,

явно седым и беззубым,

чуть озираясь назад.

Правила жизни так грубо

рушат ухоженный сад

думок и дел, заселяя

тлёю сомнений, жуком,

что селит тьму, облысяя

мыслей цветенье кругом.

Сводит в единое краски

красный закат, позже ночь.

Сохнет надежды вся смазка.

Вянет ума свет и мощь.

Карточки фото, веселье

ил будоражат, печаль.

Смерть входит в серое тело,

в дух, что измучен и чал…

Великая глубинка

Дырявая ватника ветошь.

По крышам солома и толь.

Гляди на селянскую немощь,

вдыхая поганую смоль

сигарки, дымящей порханьем

из властихвалящих газет.

Морозит холодным дыханьем

за садом древесный клозет.

Дороги разрытые шиной,

где кашица, топь, непролазь.

Поля и макушки с плешиной.

Лишь брага – от быта, дум мазь.

С управой глухой поединок.

Натёртый язык, сбитый плуг.

Подковы на паре гвоздинок

в копытах, как сбитый каблук.

Заезжены шеи. Баб роты

без женскости. Беден массив.

Прелестен лишь облик природы,

который лишь летом красив.

Стада, как худобные рейки.

И гниль, недовес ячменя.

Навоз пропитал телогрейки.

И брань даже тут от шмеля.

А взоры уставше-бесправны.

Сор, сытость даёт огород.

Мне город по телу и нраву,

хоть в нём погряз…нее народ.

Познавшие Бога

Познавший Бога знает,

что нет других богов;

что паству не бросает,

что в злате, тьме потов,

дела и боль зачтутся,

порядок помнит дуг,

что радугой зовутся;

что нет у Бога слуг,

а есть родные дети

из глины райских кущ,

из духа, рёбер клети.

Былой Эдем грядущ.

Впустивший Бога снова

вдвойне, наверно, чист.

Он, внявший тяге, зову,

открыл к спасенью лист

и к чуду, правде, чарам,

жилец снегов, степи.

Единки, тройки, пары

верян – звено цепи.

Да будет сумма света

свечей, глаз, звёзд. Парад!

Что верным дал ответы,

что я им нужен – рад!

Почтивозлюбленная

Троганья плавные, божьи

жадно предчую и жду.

Раструбы сняты сапожьи