Антон Муляров - Наедине с Минотавром

Тучных тельцов на закланье ведут.

Рядом же с ними, задумавшись, поодаль,

Полный величия, шествует – он! —

Божий пророк из далекого города.

И из-за слов его слышится стон.

Он говорит всем о том, что в Израиле

Нет больше веры, законы не чтят.

И, что Господь всем явит в назидание

Силу свою для смирения чад.

Он объявил, что сегодня потребует,

Чтобы пророки Ваала зажгли

Силой молитвы тельца. И он жертвует

Жизнью, коль это бы сделать смогли.

Вот уж полдня, раня тело и голову,

Вопли пускают. Уж мухи и вонь

Возле тельца, рассеченного поровну

Кровь уже высохла… где же огонь?

Время пришло! Илия поднимается.

Бог разверзает утробу небес.

Молнии вспышка, и огнь является.

Жертву он лижет – зажегся телец!

В этот же миг тишину над вершинами

Рушит людских голосов ярый крик:

«Бог Илии – Бог Израиля! Лживые

Боги жрецов. Эй! Держите там их!»

Кто-то, пришедший из Дана, врывается

В группу жрецов. Тащит двух за собой.

К речке ведет, что Киссон называется,

Там Илия бьет их твердой рукой.

В дымке вечерней над горными створами

Ветер слова Илии разносил…

Помнят молитву ту небо с просторами,

Люди и ты – о, преславный Кармил!

Утра свежего дыханье,

Навевающее грусть,

Многословное молчанье —

Всё люблю в тебе я, Русь!

Расширокие просторы!

Распушистые снега!

Замороженные зори!

Ёлок снежные стога!

Всё в тебе сейчас прекрасно —

И мороз, и тишина.

В захрусталеном пространстве

Ожидания полна.

Ждешь, когда взликуют трубы,

И рассеяв ночи грусть,

Снова в храмах возликуешь

Ты – рождественская Русь!

И с твоих же колоколен

Звоном в небо вознесусь,

Золотыми куполами

Позолоченная Русь!

И когда минует праздник,

В мыслях вновь к тебе вернусь,

Все такая же родная.

О, Рождественская Русь!

Ледяные кресты на твоих Иорданях,

Серебром рассыпают в крещенскую ночь.

Ледяными перстами мороз обнимает,

Разгоняя все лишнее в разуме прочь.

В реках дыры зияют – ночные купели.

Освятилась крестами вода на Земле.

Крест во льду, крест на небе, крестами синели

Ледяные траншеи на снежном листе.

Звезды, будто треща на крещенском морозе,

Неустанно мигают и словно манят,

Окунувшись три раза, подумать серьёзней…

Оценить, что в себе эти воды хранят!

Кто вступил в них, стопою своей освятивши!

Кто возвысил свой голос: «Сей сын Мой», – сказав!

Кто велел, научив, и народы крестивши

В этой самой воде грех омыть приказав,

дал смиренья пример – от руки человечьей,

Не имевший греха, был водою крещён…

С той поры, вы мне скажите, канула вечность!

Ну и пусть! – Этот праздник на жизнь обречен!

Так гори же на солнце и в тусклости лунной,

Ты сверкай Иордань над Крещенской Землей.

Освещайся вода! Просвещайтеся, люди!

Загорайтеся души Крещенской Зарей!

Наших жизней Боже – Повелитель!

Праздных слов, уныния, а так же,

Духов праздности и власти стрелобитий;

Отжени от наших душ, о, Блаже!

Целомудрия ты даруй нам, терпенья,

В дар смиренномудрия пошли же.

Силу даруй нам любвинесенья —

Чтоб к тебе подвинуться чуть ближе.

Ей, Царю! О, Господи, увидеть

Дай грехи свои, открой нам наши веки.

Ближних осужденьем не обидеть.

Яко благ еси Господь – из века в веки!

Тишина над храмами клубится,

Темной синью реют небеса!

Будто Кто-то хочет возродиться,

И воскреснуть от забвенья сна.

Медлят стрелки в ожиданьи стылом,

Трепет их движения сковал.

Люди в храмах слушали красивый

Голос, что «Деяния» читал.

Звонкий голос в тишине безмолвной —

В храме только он один звучит.

Время встало пропастью бездонной —

Пред Великой Тайной – всё молчит.

Стихло чтенье… звук и тот растерян.

Стрелки бьют двенадцатый аккорд…

Взорван мрак! Ночной туман рассеян!

Мчатся ангелы – невидимый народ!

Зазвени же мир колоколами,

И запойте ангелы с небес!

Совершилось то, чего так ждали,

Радуйтесь – опять Христос Воскрес!

Смерть убита! Жизнь – восстала к жизни!

Светлый луч пронзает терний лес.

Люди вновь нашли свою отчизну!

Вторят Ангелам: «Воистину Воскрес!»