Вадим Макашенец - Избранное. Стихи, песни, рисунки, интервью

И как жить,
Если ты, чуть дыша,
Смотришь в небо
И плачет в тебе
Вдруг прозревшая ночью
Душа малыша
И стремится к далекой звезде.

Проводи меня, свет мой,
До Незримых Ворот,
Я никак не могу
Вырвать стекла из глаз,
Путеводною нитью
Заштопанный рот,
Но Последний Защитник
Мне делает пас.

И над спящей землею
Плывут облака,
И глядят, не мигая,
Живые огни,
И святою бедою
Стоит у окна
Мой Последний Спаситель
Вселенской Любви.

Я кричал бы тогда,
Но сейчас – не могу,
Я поставил свечу
И смотрю на огонь,
У горячего льда,
В раскаленном снегу
Среди белых костров
Я сжигал свою боль.

По воде – лепестки.
Что ж так тесно в груди,
Господи! Посмотри
В ледяные глаза.
По асфальту – мозги,
Но по Небу летит,
И звонит в мою душу
Последний Звонарь.

Под распятой судьбой,
Как под вечной звездой,
Проводи меня, свет мой,
К незримой черте,
И Последний Святой
Пречистой рукой
Унесет мою душу
К зовущей звезде.

Но пока не лечу,
И живу я пока
Мои светлые ночи
Несут меня вдаль,
Я поставил свечу,
И стоит у окна
И глядит в мою душу
Последний Звонарь.

Когда замкнется круг твоих незримых дел,
И все следы вокруг покроет черной сажей,
И превратится вдруг твой неземной удел
В телесную тюрьму с невозмутимой стражей,

Смотри —
Свобода
Легкой струйкой дыма
Стремится улететь, да в черную дыру,
Летальная погода грядет неотвратимо,
И станут все летать и вылетать в трубу.

Ну что ж, такое выпало нам счастье —
Глотать свободу, да сажею блевать,
Плевать на то, что темное ненастье
Светлей, чем самая благая благодать.

И Небо нам грозит еще одним потопом,
Потом все отболит, зажми в кулак беду,
Звезда твоя горит, да над людским потоком,
И путь назад закрыт, да только не в тюрьму.

Ни разу не простив, прощенья не получишь,
Храни тебя Господь от Вечной Мерзлоты,
Когда, весь снег размыв и оставляя лужи,
Идет распятый дождь стирать свои следы.

Ну а пока —
Сиди
В подвале или в храме,
Смотри – свободу варит искуснейший паук,
Нет дыма без огня и нет огня без гари,
И черные грехи не разомкнут твой круг.

Но пусть тропою падших повязаны все двери,
Храни тебя судьба от этакой беды,
Единожды солгавший, Господь тебе поверит,
Последний дождь придет стирать твои следы!

И будет ночь.
От переполненных людей,
по самым узким коридорам
Я выйду весь и лягу навзничь,
узнавший тайну дня.
И чем спокойней, тем больней —
я под таинственным надзором,
И кто-то здесь, он что-то ждет
и смотрит на меня.

И я пишу – не ухожу.
Но чем больнее, тем спокойней,
И ничего я не прошу, не жду,
не верю, не грущу,
Поставив новую свечу,
вчерашний день в себе ищу,
И никого не допущу
На исповедь Господню.

Сказав лишь то, что мне дано,
Пойму ли я, как это мало?!
Укрыло Небо полотно,
И превратилось вдруг оно
В дождем разбитое окно
И смыслом Смерти стало.

Тихо в доме гаснут свечи,
Все спокойно, все протухли,
Убаюканный копытом дядька вовсе засыпает,
Видно, в этот дивный вечер
На вонючей старой кухне
Завершится эпопея, но никто не понимает.
И вдруг, точно – громкий кашель —
Командир в лапшу стреляет
И лапша, вся из кастрюли, расползается по дому,
Подавился дядька кашей,
И никто не понимает,
Почему легко поддался он влиянию плохому.
И никто не понимает,
Отчего вдруг вместо крыши
Оказался чей-то голый, напряженный синий зад,
И лопух уныло вянет,
Перед смертью он услышит,
Как взорвется злая бомба, разукрасив свой фасад.
Очень грустно жить в квартире,
Где так пахнет неприятно.
Дворник Вася, чуть нетрезвый, раздает большие взятки,
В этом непонятном мире
Дядьке много непонятно,
Он кричит и тетьки слышат радость в гордом крике дядьки!
Так и ночь прошла, а утром
Без лапши, как без сапог
Побежал за паровозом непонятный злой народец,
В лопухах, на радость дурам,
Командир без задних ног.
Он один, он зло плюется в мировой пустой колодец.