Владимир Роберта - Маленькая капелька в океане чувств. Стихотворения

Огонёк сигареты.
Раз…
Два…
Три…
Вот – душа моя.
Смотри.
Смотри!
Видишь какая?
Руками не тронь!
Поздно – схватил я.
А это – огонь.

Огонёк сигареты
звёздами в стороны.
Быстро склевали их
чёрные вороны.

Дёрнулся в судороге
дымок кривой.
Темь.
И тишь.
И нет никого.

Темь
и тишь
свалились глыбой.

Спички…
Спички…
Спички найти бы.

1965

Отходит твой поезд.
Объятья и слёзы —
кому-то.
А мне —
лишь:
«Пиши».
И вдруг
зазвучали
глаза,
как колёса
вагонов,
на ритмах души:
«Люблю тебя.
Слышишь?
Люблю тебя.
Слышишь?!
Люблю.
Не молчи.
Не молчи!»
Умчался твой поезд.
Колёса всё тише
стучат…
И смолкают в безмолвной ночи.

1965

Мне не хочется серого дня.
Так хочу, чтобы солнце грело.
Ну, не сердись на меня.
Что я такого сделал?

Был несказанно рад
Теплу твоему и свету
И не бранил листопад,
Просто хотелось лета.

Хватит меня обвинять,
Я виноватым не был.
Ну, не сердись на меня.
Ну, улыбнись мне, небо.

1965

Луже небо приснилось во сне
И акация в старенькой шали.
Ты улыбнулась мне,
А глаза твои промолчали.

Вздрогнула лужа во сне,
Акация зябко пожала плечами.
Ты сказала «люблю тебя» мне,
А глаза твои промолчали.

Я тебе ничего не сказал —
Всё равно ты поймёшь по глазам.

1965

Твои волосы, словно дожди осенние.
И глаза, словно ночи – черней темноты.
Шорох листьев и их падение —
Наивное, трепетное – это ты.

Потому так люблю эту осень,
Потому и дождям я рад,
И деревьям, которые сбросили
Мне под ноги пьянящий наряд.

1965

В луже фонарь и жёлтый клен,
В луже чьё-то окошко.
В ней не бывает бушующих волн,
Только зыби немножко.

Она от мороза вымерзнет скоро…
Или солнце её осушит…
Может её занести и сором —
И больше не будет маленькой лужи.

И всё-таки лужа – кусочек мира,
Кусочек мира на несколько дней.
Для кленового листика – это квартира,
Он принимает в ней гостей.

Ветер промчится – лужицу в дрожь.
Сора боится, солнца и стужи.
В ней я увидел себя. Как похож
Часто бываю на мелкую лужу.

1965

Молодая стройная берёзка
К речке от опушки отошла.
На берёзке модная полоска.
И головка рыжая мила.

Возле речки заблудился ветер.
Замерла берёзка, чуть дыша.
Оглянулся он, её заметил:
«Здравствуй! До чего ж ты хороша».

И обвили руки её плечи,
Губы грудь исцеловали ей.
А у ног заволновалась речка,
Лес шумит и шепчет дождь: «Не смей».

Разлетелась чудная причёска
Языками буйного огня.
Ветер ей: «Не бойся. Ты, берёзка,
Лучше всех на свете для меня».

А она: «Дрожу я не от страха.
Я ждала – любовь пришла ко мне».
Спала наземь жёлтая рубаха
И поплыли серьги по волне.

Улетел он. Голенькие плечи
Словно просят: «Ну, погрей. Погрей».
Рядом строго хмурит брови речка.
Лес молчит. И плачет дождь по ней.

1965

По нетронутой глади иду.
Я следы оставляю чёткие.
Снежинки мне жалуются на лету
На зимы свои короткие.

И падают, падают в каждый след
Задумчивые тихони.
Были следы – и следов уже нет…
Снежинки следы хоронят.

1965

Твои глаза сказали «да».
И словно тронули струну.
А ты упряма и горда —
Ты не смогла промолвить «да»,
Глаза, не ведая стыда,
Тебя предав, сказали «да».
Теперь ты у меня в плену.

Тебе не вырваться из плена —
Стена из глаз, из губ, из рук.
Ты растечёшься в моих венах,
Ты будешь вдох мой, сердца стук.

1965