Андрей Сутоцкий - Обере'ги Амара'нта. Книга стихов

До свидания, печки и лавочки.
Усмехаетесь, местные умники?
Я вернусь,…
Только – с первою бабочкой.

Жил на свете ботаник Валера —
Обладатель незыблемых нервов:
Был спокоен, как камень в лесу…
Вот, случалось, стоит, на весу
Держит длинный сачок над красивым
Мохноногим жучком красно-синим
И не слышит, что рядом, в отвал
Разгружает песок самосвал.
Или вот ещё: в школе, бывало,
Подойдут к нему девять амбалов,
Отмутузят ребёнка вконец…
Ну а он – всё одно огурец:
Отряхнётся, очочки поправит,
Если стёклышки целы в оправе,
И обратно шагает в поля
С мотыльками цветы опылять.
Удивлялись мы этому другу:
Почему в нём ни зла, ни испуга,
Будто тело – дырявый мешок…
Эх, Валера, ну, что ж ты, дружок?..
Записался б на секцию, что ли…
Проявлял бы себя на танцполе…
Одноклассниц бы в вальсах крутил…

Позади тридцать лет. Без пяти
Долгожданных минут – академик.
Слава, почести, нолики денег…
Как-то раз в перелётном пути
Вдруг почувствовал боль он в груди.
Всё поплыло куда-то… Фортуна,
Где ж ты, сволочь?!.. Летит он с трибуны
В темноту…
Энтомолог, а-у!..
В кулуарах, глотая слюну,
Удивлённые шепчутся тени:
– А ведь был без пяти – академик…

А в аптечной среде безмятежной
Ожидает больного – надежда, —
Пусть сомнительная, неживая,
Но дающая смысл и желанье…
В странном запахе взвешенных смесей
Не шути о плохом и не смейся:
Неуместно, сойдёшь за болвана,
Называя лекарство – обманом.
– Сомневаешься?.. Что за причина?..

Погремушкой гремят витамины…
Витамины, как бусины держит
Очень крепкая нитка – надежда.
Изучай фармацевтику, если
Хочешь жизнь провести свою в кресле,
Разжижая себя аспирином,
Что томится в аптечных витринах.
Там названий полно, как известно…
– Дормипланта мне, будьте любезны…

Вот стоишь ты, сомненьями полон,
Исстрадавшись по женскому полу,
И не веришь, что действом несложным
Возвратить себе силу возможно.
Нет, по-моему, в химии этой
На любовь твою, парень, ответа.
И вообще, ты подумал бы прежде,
Чем входить в этот погреб надежды.

Но… звенит на дверях колокольчик,
Предваряя желанный укольчик;
«Дзинь-дзинь-дзинь», язычочком играя,
Старичков-простачков зазывая.

С гербом, как у советского полтинника,
Меня с утра встречает поликлиника, —
Затоптанная, серенькая старь,
Дрожащая за бедный инвентарь.
В числе других больных я, словно устрица:
Всё спрятаться хочу, но не опустится,
Упав на сцену, занавес… Смешон,
Гляжу-гляжу, забыт, опустошён,
Когда фонарь объявит мне: «Пожалуйста…
Входи, больной… Садись больной и… жалуйся».
А жаловаться – это не моё.
Вон, кто-то прямо здесь уже даёт
Концерты по заявкам ожидающих,
Слюну неуспокоенно глотающих.
Но что-то успокаивает… Что?
Беспроигрышное тихое лото:
Не торопить в молчании обыденном
И слушать, как бегут, стучат копытами…
Не лошади – сестрицы. Каблуки
Уходят прямо им под колпаки.
Час подойдёт и, позабыв про принципы,
Ничто не утаю. И от полиции
Ничто б не утаил… Чего таить?..
Не исповедь, где можно…
подзабыть…

Насквозь пропахнув духом поликлиники,
Сверну я в парк, и в ягодном малиннике,
Подобно мишке, где-то на часок…
И вот уж не пульсирует висок,
Не беспокоят взгляды ожидающих,
Таких же, как и я, смешных товарищей.

Зал спортивный залит тёплым светом.
А по окнам – солнечный Китай.
Пионерка с запахом конфетным,
Ритуалу важности придав,
Вносит знамя. Следуя за нею,
С барабаном подле живота,
Выступает медленный Савелий,
Филантроп и полная беда.
Жаля дробью в блюзовой манере,
Барабанщик вдруг теряет такт…
Пронесло: не слышит вождь фанерный,
До бунтарских лозунгов мастак.
Прозорливым взглядом меря дали,
Устремлён он в будущее… Но,
Друг горнист по имени Виталий —
Не вступает… Хмурится фано…
Даже, вроде, «Аппассионаты»
Прозвучал фрагмент, как проступил…
А в линейку – сонные ребята,…
Молча ждут… «ту би ор нот ту би».

Но решают здесь иные силы,
Что повяжут галстук на груди
И…
отсалютировав красиво,
Вновь забродят призраки беды.
Мир кровавый, красного краснее,
Упетлит пунцовым узелком…