Андрей Сутоцкий - Хороводы Хорса. Книга стихов

…и новой болью дрогнул Солнца град.
Погибли дети. Свежая страница…
В кровавый список смерти всех подряд
Уже заносят смуглые убийцы.
Всё ради слов, что прочитал раввин
В заветной книге в полночь, под луною…
Открой глаза, прозрей, Иисус Навин:
Твой правый бог зовётся – сатаною!..
Но не откроет Солнцу он глаза
И Новый Город, кровью истекая,
В себя впускает алчущих хазар…
Стоп! Кто они? Откуда возникают
Хазары те? Коварством ли своим
Ведут дорогу избранным на царство?

…но лжи предел положит Аркаим,
Сияющий от нас веков так за′ сто.
В нём Правды Свет! Останутся ль ещё
Мечты изжить прославленную расу?

…обманных дней покой наш напряжён,
Где правит смерть лукаво и негласно.
…………………………………

…а в шепотке противных голосов,
Вокруг сукна холодного овала,
Готовят список новых адресов
Для девяти услужливых вассалов.

Полсотни лет – долой. Иль врёт скупая память,
Бросая мне в хрусталь с десяток «золотых»,
Невидимым песком бесследно засыпая
Бессмысленных затей вчерашние следы?
Потерянные дни, вы прожиты не мною…
Как будто не со мной стучал ваш метроном.
И как не сожалеть, коль скоро за спиною
Окажется она в мгновении одном
До мутной глубины, случайных вспышек света
И выцветших времён, заветных и родных…
Была-текла Любовь разливом всепланетным…
И вот остался дым, лишь дым от той весны.
Крутись калейдоскоп!.. Как много комбинаций!..
Откуда и куда – вовек не разберёшь…
Полсотни лет долой!.. – а нечем любоваться…
И ты готовишь клей с густым названьем – «ложь».
Безвольны мы менять устои и порядки,
Маршруты и слова, что требуют от нас.
И так сидим, растём, как овощи на грядке,
Пока Великий Маг не скажет: в самый раз…
Устав от болтовни и частых сожалений,
В желании догнать последний свой вагон,
Я вынужден признать задачу без решений,
А ведь когда-то мог пойти и на обгон…
Полсотни лет – долой. И зеркало не скроет
Слегка печальных глаз. Не веря тем глазам,
Не веря в то, что жизнь была, увы, игрою,
Я открываю рот, но… нечего сказать.

О, сколь бесчисленны и ярки варианты
Поры студенческой!.. Почти как бриллианты
Они сверкают, обольщая… Вспоминая,…
Мы от себя порой чуть-чуть заболеваем.
Ну как, скажите, можно жить и не бояться,
На грани пропасти учиться и влюбляться,
Когда судьбу твою решала цифра в клетке
С невыразительным названием – «отметка»?
Смешно подумать, чем питались мы в ту пору.
Но все подгребки уплетались дружным хором;
В бессчётных вылазках, по капле и по крошке,
Мы извлекали их со дна «прозрачной» ложкой.
А будним утром, через лень и через голод,
Мы шли учиться, холодок ловя за ворот…
Но вязли мысли, убаюканные снами…
Да будь он проклят этот завтрашний экзамен!
Импровизируя, мы врали педагогам,
Клялись последнею инстанциею, богом…
А если к совести потом нас призывали,
Мы признавались в том, что подразумевали
Под этим богом: то ли Индру, то ли Шиву…
И, да простят нас Боги, было нам паршиво.
А вечерами расцветала не напрасно,
Общага с тысячами маленьких соблазнов,
Где нам хотелось утверждаться в самомненьи,
Но… почему-то в алкогольном опьяненьи.
Вулкан фантазии!.. – о, как он извергался!..
И в том особенно никто не напрягался.
И даже в классах института, к возраженью
Учителей, мы не сдавались положенью.
Мы были молоды и глупы, до безумства…
И вот сейчас без этой глупости нам – пусто.
И вот сейчас без этой ветреной свободы
Уныньем полнятся…
оставшиеся годы.
И… снова тянет…
разыграть и приукрасить,
До «нулевого» под «new wave» покерогазить,
Гулять всю ночь по листопадным переулкам,
Самозабвенно отдаваясь тем прогулкам,
Сдаваться случаю, мечтать пред строгим взором
И по неведенью…
не чувствовать позора.
Уплыли-сгинули за горы облаками
Миры студенчества с неровными стихами…
И по прошествии – прочесть я их не смею,
Поскольку мыслить так уж больше не умею.

В большой коробке из картона,
У бака, с горем пополам,
Над массой кукольного лома
Гитарка бедная ждала,
Когда её заметит кто-то,
Собой согрев среди зимы,
И, может быть, подарит ноты,
Да шесть нейлоновых взаймы.
Росточком маленькое диво
Едва вмещалось в полуметр.
И я б прошёл, наверно, мимо,
Не предложив ангажемент
Моей изящной незнакомке,
Превозмогающей мороз,
Что в деку ей вонзил иголки,
Деконструируя всерьёз…
Довольно быть в руках злодея!
С гитарой будучи на «ты»,
Отдать не мог её беде я
Среди зимы и темноты.
Ах, знаю я, всё в мире бренно…
Но, не желая умолкать,
Через обман, через измену,
Была настроена звучать
Гитарка та… Лучом приветным,
Что лак её мне отразил,
Она дала мне знать об этом
Буквально из последних сил.
И невесомую, легонько,
Я в руки взял, и тут она
Отозвалась струною тонкой…
(одна осталась в ней струна).
«Вполне изящное творенье,
Кто мастер твой, скажи-напой?..»
И вмиг, исправив положенье,
Гитарку ту я взял с собой.
С тех пор прошло годов немало,
Но в трудный час и в час беды
Она не раз меня спасала,
Звуча на разные лады.
И вот сейчас, когда, не скрою,
Тоской наполнена душа,