Евгений Доставалов (Достман) - Не на одну страницу. Поэмы, пьесы, сказки

Глаза, вдруг, страхом налились,
И, чуть присевши, он на пол,
Его колени затряслись.
Старик подал ему осины кол.

Двенадцать дней юнец молился,
Ночами долго он не спал,
И к полнолунию явился
К тем заколдованным стенам.

Уже темнело. Солнце село.
Уже затих собачий лай.
Ворота тихо заскрипели,
И с факелом зашел он в темный край.

По лестнице он вниз спустился,
Где в темноте увидел дверь.
Три раза он перекрестился,
За ручку дернул, повертел.

Открыл с трудом он дверь из дуба,
И понял, в склепе очутился.
Он подошел тихонько к гробу,
Останки князя где хранились.

Он оттянул немного крышку,
Вдруг, слышит крики наверху.
Юнец уже почти не дышит,
Услышал это наяву.

Смельчак отважился, перекрестился.
В одной руке он кол держал,
Он крышку оттянул и изумился,
Что тело молодое князя увидал.

Как будто бы вчера захоронили…
Одежда даже не сгнила.
Как князя, вдруг, глаза открылись,
А на стене свеча зажглась.

Юнец глаза закрыл и размахнулся,
Да восемь раз ударил мертвеца.
И князь тут вымолвил, на бок согнулся:
«Спасибо, избавил ты от демона кольца».

И поседел юнец, сел на пол.
Как, вдруг, из княжьего так рта
Ком выпал, словно плюнул кляп он.
Из кома вышел Сатана.

И крылья распустил свои большие,
В глаза юнец взглянул на горе…
Схватил юнца бе, да на крышу,
И сбросил со скалы в то море.

И прекратились все виденья.
Тот замок превратили ни во что.
Да девушки живут без приключений.
Но и того юнца не видывал никто.

Когда-то на окрестностях скалы,
Где море не сбавляет штормы,
В селении, что звали «Белые оскалы»,
Стоял злосчастный замок странной формы…

Лишь сорок лет прошло с тех пор,
Как снято с той деревни
Заклятье, но все же, продолжают спор…
Их мучает виденье.

Виденье в том, что на развалинах старинных,
В ту ночь, когда совсем полна луна,
Вдруг затихает море – нет волн пенных,
И волчий вой доносится с морского валуна.

Ночные рыбаки рассказывали байки;
Что, будто бы, из волн морских,
В ночь полнолуния, когда все стихнут чайки,
Волк молодой и белый, как пески…

Он выплывал сухой, и не стряхнувшись,
Садился на тот камень у скалы,
У той скалы, где старые разрухи,
На склоне замка княжеской четы.

Минут пятнадцать он воет на луну.
Потом опять он в море входит.
Через минуту в пасти тянет девушку одну
В крови всю, вот такое происходит.

Походит он вокруг, лизнет ее,
Влочет ее на тот же склон…
Склон, где замок был снесен.
Повоет чуть и возвратится в море он.

Затем, за тучу скроется луна,
И ветер зашумит над морем.
Запенится у скал высокая волна.
И встанет девушка, и спустится в подгорье.

Пройдет по полю, истекая кровью,
Где на опушке леса кладбище стоит,
И растворится в воздухе том знойном,
Среди покошенных всех плит.

И след кровавый стелется росою,
От замка бывшего, и прямо до могил.
Лишь исчезает он с зарею,
Когда в деревне той петух проголосил.

И говорили рыбаки, что этот волк,
И есть юнец, что снял проклятье;
А дева та, что волк тянул из волн —
Княжна, заколотая князем.

Что так же, как у князя раньше,
Между землей и небом дух княжны.
И хочет показать юнец-волчище,
Что люди схоронить ее должны.

Да, многие сказали б – это сказки,
Если б проездом, один купец не проезжал.
Он на ночь весь товар в салазках
На склоне том оставил на привал.

Развел костер, он привязал коня,
И растянул свою палатку.
Темнело. Догорала алая заря.
Купец возле костра раскинул провианты.

Настала ночь. Она была светла,
И так же небо было чисто.
А на востоке поднималась круглая луна.
И высоко летели в небо искры.

И было тихо. Ветра нет.
Послышался, всплеск за оврагом.
Купец насторожился, взявши пистолет.
За склон пошел он тихим шагом.

И, спрятавшись за угол камня,
Того он волка увидал,
Что вышел из волны без капли…
И шерсть светилась. Он такого не видал.

И странным воем волк завыл,
Не как все волки на луну,
На море свою морду воротил…
Казалось, в вечном он плену.