Владимир Невярович - Цвет любви

Завьюжило и замело.
Начало марта февралем проснулось,
Назад природа обернулась, —
А там снега… белым-бело,
А там метели и морозы,
Запорошенье, кружный вихрь,
Осатанелый в вихре миг
И запоздалые угрозы…
Но вот, пробился лучик солнца.
Дохнуло влагой и теплом.
Как будто звякнул за углом
Незримый глазу колокольчик,
И наважденье отошло…

Отчего-то мне снятся волшебные сны,
В оперениях райские птицы:
Алконост – в окружении феи Весны,
Гамаюн – с ликом вещим девицы.
Птица Сирин грустит о безвременном дне,
Обещая блаженство, и плачет.
Алконост озаряет в небесном огне,
И сулит вечный рай и удачу.
И волшебные птицы так дивно звучат,
И порхают в лазоревой дымке.
Мотыльки, услаждают невольно мой взгляд,
И взбегает олень по тропинке.
И сменяется грусть ликованьем в душе,
Зажигаются радости свечи.
Вижу в снах очертания Лиры уже,
И знамена Поэзии вечной.

По брегу снежному я долго так шагал,
И вербы нежные с надеждою искал.
Кусты поломаны, и веточки тонки,
Снегами скованы деревья у реки.
И вот в сиянии, при пробужденье дня,
Нашел я вербочки. Как искорки огня,
Белея почками, морозу вопреки,
Почти цветочками казались мне они.
Срезал я веточки, весь чудом напоен,
Благою встречею наполнился мой дом.
Букетик пышный принесу я в Божий храм.
Осанна в Вышних! Мир, любовь и радость Вам!

Солнце черное в пятницу,
Черный свет отовсюду.
Тихо горюшко катится
И слипается в груду…
Кровоточат мгновения,
Поры кожи забились.
Каменеют стремления.
Смех и радость забылись…
Крест. Распятие. Вечность.
Мир затих в ожидании.
Впереди бесконечность,
Иль конец мироздания?

Природа в скорби в эти дни.
И снег, как ядерной зимой,
И жертвы, словно звезд огни,
И непонятно, что с тобой?!
Все переклинило в душе,
Перекосилась жизнь сама
На этом страшном вираже…
В печали птицы и дома,
И Пост последние шаги
Передвигает как во сне,
И саранчей летят враги
Так стройно, хоть и без царей.
Но надо дальше всем идти
По утомленному пути,
Чтоб правду Божию найти…
Прости нас, Господи, прости!

Великий Пост,
Без развлечений
Он проводился на Руси.
Без игрищ, плясок, пресыщений:
В трудах, молитвах и любви.
А как же дети?
Дети тоже
Старались взрослым подражать.
И каждый, сколь это возможно,
Мог от Поста благое взять.
Все новоделы – «тэ эр центры» —
Ловушки времени и душ,
Испепеляющие ветры,
С немалой тратой средств к тому ж.
Все незабвенное – забвенно.
Забудется и эта боль.
Пусть постепенно, не мгновенно
Уйдет, как сыгранная роль.
Расставит все на место время,
Вновь в мае расцветет сирень,
Залижет раны скорби племя,
Вновь предаваясь суете.
Накажут стрелочника Петю,
Посадят этак лет на пять,
Чтобы никто на белом свете
Не стал бы всуе вспоминать.
Забудет мир чужое горе,
От нас давно он в стороне.
И вновь приступит Запад вскоре
К давно объявленной войне.
Боль состраданья ныне душит.
Сегодня траур правды всей!
Да упокоит Бог те души,
Сгоревших заживо людей!

Однажды ослик в дом пришел,
Счастливый и довольный.
Спросила мама: «Хорошо
Ты день провел сегодня?»
«О, да! – ответил ей сынок, —
Чудесней не бывает.
Был человек на мне, седок,
О Нем весь город знает.
Мы с Ним вошли в Иерусалим,
Народ кричал: «Осанна,
Хвала, хвала!» Ему и мне
Все возносили славу,
Одеждой устилали путь,
И ветви пальм бросали.
Забуду ль я когда-нибудь
Тот праздник? Нет, едва ли!»
Тогда сказала мать ему:
«Вернись назавтра в город».
«Ну что ж, пусть будет посему.
Он мне безмерно дорог».
Осленок, город посетил,
Вернулся вдруг в печали:
«Меня, никто не угостил,
Все гнали и кричали.
Как то могло произойти,
Лишь день один прошел?».
«Сынок, без Господа, пойми,
Ты глупый лишь осел!»

Телеграмма на Небо быстрее письма,
Что бросаем мы в ящик почтовый;
Да и всех эсэмэсок, проворных весьма,
Теле-видео спутников новых.
Телеграмма на Небо и света быстрей,
Одолеет любую преграду!
Телеграмма на Небо в молитве твоей
Мир приносит душе и отраду!