Владимир Невярович - В поезде. Стихи и притчи

Сидели сын с отцом, сын – у окошка,
А поезд нёсся вдаль, колесами стуча,
И было грустно отчего-то всем немножко:
Витала расставания печаль.

Но юноша, он чем-то выделялся
И так усердно щурился в окно,
И постоянно громко восхищался,
Как в необычном зрелищном кино.

– Смотри, отец, на нас летят деревья!
А облака, они вперед плывут!
Один подумал пассажир: «Деревня!
Ни воспитанья нет, ни такта тут!»

А пара, близ сидящая напротив,
Спросила с сожалением отца:
– Простите, что-то с мальчиком… не очень!
Вы к доктору сводили б молодца!

Отец лишь безмятежно улыбался,
А сын, всё восторгаясь, говорил,
Увиденному громко удивлялся,
И взгляд его вне поезда парил.

– Про доктора вы у меня спросили? —
Ответил мальчика задумчиво отец, —
Да мы его вот только посетили
И едем в свой поселок, наконец.

Лечились долго мы в гельмгольцевской больнице,
Такие, значит, были вот дела,
Но обошлось всё хорошо, без заграницы,
Удачно операция прошла.

Был слеп сынок, и ничего не видел:
Ни солнышка, ни трав, ни облаков,
Простите, если он кого обидел,
Теперь он зрячий и вполне здоров!

И тихо стало в общем том вагоне,
И не нашлось вопросов задавать.
А сын вдруг церковь увидал на склоне —
И жарко стал иконку целовать!

Душа не вмещает неба,
Но Бог больше неба намного,
Зерно – суть крупинка хлеба,
А сердце вмещает Бога!

Картинка вспомнилась мне ясно:
Вот из дверей монастыря
Монах выходит седовласый,
Молитву бережно творя.

Велик он, статен и прекрасен.
Перешагнул через порог.
А маленький трехлетний Вася
Ему вдруг крикнул: «Здравствуй, Бог!»

И стало всё не так, как прежде…
Монах к мальчонке подошел,
Погладил по головке нежно,
Перекрестил и вдаль ушел.

– Благословите, батюшка, расстаться.
Мне с мужем жизнь пошла не в радость!
– А что случилось? – Стал он пить и драться,
И денег не приносит, только малость.
– А что ж ты за него пошла-то, Шура?
– Да дурою была, ума лишённой!
– Вот видишь, он тебя, такую дуру,
Взял, не побрезгавши, в законны жёны!

Пришёл в театр Великий князь,
Как видно, на балет,
А впрочем, здесь иная связь,
И об ином сюжет.
Князь в ложе был, чуть гаснул свет,
И вдруг узрел в партере
Знакомый очень силуэт
В сидящем офицере.
– Ба, это ж моего полка
Поручик, Пётр Лазурный!
Ну и задам я трепака,
Ведь нынче он дежурный!
Из ложи выбежав стрелой,
Князь в полк в карете мчится.
Казармы видит пред собой…
То явь – иль, может, снится?
Честь отдавая, став во фронт,
Пред ним стоит дежурный,
Слова чеканя, в полный рот, —
Поручик Пётр Лазурный.
Не верит князь своим глазам,
Садится вновь в карету
И мчится снова в тот же театр
Решать загадку эту.
Заходит в ложу. Взгляд в партер.
Ну что за наважденье?!
Сидит знакомый офицер:
Лазурный, без сомненья!
– Ах так! Посмотрим, кто здесь прав!
Князь просит вновь карету.
Крутой имел он в гневе нрав,
И все знавали это.
Вновь в полк. Казарма номер пять.
Штандарт полка. Дежурный.
Честь отдаёт ему опять
Поручик Пётр Лазурный.
– Послушай, друг, – промолвил князь, —
Наказывать не буду,
Но объясни мне смысл и связь
Увиденного чуда.
Ты ж был в театре миг назад?
Тебя я видел ясно!
Твой хорошо я помню взгляд,
И весь твой вид прекрасно.
Скажи, не мучай старика,
Ответь мне откровенно,
Как из театра вдруг в полку
Являешься мгновенно?
Ответил скромно офицер:
– Вы, князь, меня узнали
И, взяв на мушку под прицел,
За мною наблюдали.
Но я ведь тоже наблюдал —
И вот, не без успеха,
Вслед за карету забегал
И на запятках ехал!

Булгаков был большой шутник.
И Сталину однажды
Он письма стал писать, а в них
Критиковал отважно.
Писал как некий аноним,
За подписью «М.Б.,