Борис Губерман - Как из града Колотти

Я крестьянского рода:
Род наш – целый музей.
Никодим Никодимыч —
Это прадеда дед,
Ерофей Никодимыч —
Это значит отец,
Я – Василий Демьяныч…

Мне бы лучшее на лучшее,
Мне бы долю на судьбу,
Позолоченного пристава в раззолоченном
саду.
Мне бы вишенку за вишенкой,
Ему денежку в мошну,
И живем мы оба с присказкой:
Он живет
Как я жую.

Как по косточкам неизбежного
Ходят прошлого сапоги —
И скрипят,
И скрипят,
А прошлое
Как рытье могил.
Хруст,
Хруст,
Попадаются оконечности,
Эксгумируем,
Узнаем:
Он убит по навету
Ни за что.

А по букварному лицу бежала мошка,
От буквы А до буквы Я бежала мошка
И, изучив черты лица,
С обложки взмыла,
Не дожидаясь от лица воздействий силы.
Она вскружила над лицом
И снова села,
Как будто поедом его все съесть хотела.
Так повторялось много раз —
Кто ей прикажет,
Но искажаться то лицо от мошки стало.

Финал букварный предсказать совсем несложно,
Поскольку эта вещь осталась без присмотра.

От далекого далека до неблизкого
Кто-то горы своротил —
Нет виновных.

Горе озером не залить,
С горя той воды не испить:
Вся отрава.

С оригинала счерчен образ,
Портрет кричит со всех витрин,
Он всех сзывает под девиз:
– На небеси!
Глаза белками из орбит,
Они в экстазе,
А взгляд замешан на крови
И жалит.
Важна идея торжества —
Взгляд торжествует,
Внизу беснуется толпа:
Они штурмуют,
Их транспаранты в тон кричат:
«Вся власть советам!»,
А дальше только горизонт,
Как в бездну.

За рубеж как за границу,
На границе сам рубеж,
А в лесах там тоже волки,
На границе те же толки,
Что в лесу.

На границе,
На границе
С толком молятся
И только,
Пронесет —
Так значит толк,
А попался —
Будут толки,
Что скрывать.

Чем наделен работный люд?
Наверно, верой
Без остатка,
И в хлеб,
Присущий для бродяги,
Так верят,
Что за это мрут…
Рабочий люд,
Крестьянский люд.

Критерий красного порядка —
Он торжество над торжеством.
Играют в петлю головой
И верят:
Только так играют
Во имя лучшего.
Есть продолжатели и дело,
Большое дело
Для ума,
За что и гибнут миллионы,
А не какой-то миллион.

Во имя светлого
Из рая,
Во имя лучшего потом
Их кости выбросят собакам,
Чтоб в правом деле вышел толк.
И гимн рабов споют рабы
Во всеуслышанье и громко,
И будут верить:
То – свобода,
Они – сыны.
И снизойдут они до гроба
Счастливые до немоты.
Под зовы красного террора.

А вы купайтесь в их крови.

Чесночный джем —
Он славный и без привкуса,
Он – нежный аромат,
Чесночный дым,
Вкусил немножечко —
Застыл от изумления
И наслаждаешься.
– А ну дыхни, – сказали мне товарищи.
Я как дыхнул —
Попадали они.

Идея черных отражений.
Они исходят от зеркал.
Черна идея отраженья,
Но иначе, увы, никак.
На черном фоне черен лик,
Он в отраженном свете крайний,
А будто призраки глядят:
Становится немного страшно,
Становится не по себе
И мысли в этом отражении
Почти напоминают бред —
Каюсь.
А кто-то списывает жизнь
По их подобью и беспечью, —
Предел,
А что он значит здесь
На фоне ужасов бездумных?..
Черны зеркальные умы,
Они черны и молчаливы,
Они – присутствие ночи
На этом фоне созерцанья.
По помещению хожу,
По черным призракам ступаю,
Мои глаза на них глядят,
А это сам я.

Сидят наследники от бога
И думают,
Что правит бог…

Когда в открытую,
Как в пьяную,
Когда вот так,
Как с озорства
Все накипевшее как выплеснуть,
Всей правдой выгореть дотла.

Тогда б сгорело и правительство.
И в недовольствах покровители.
А мы так сами по себе.