Что такое? Заботы всё те же.
День как день. Не особо какой.
Ну… волос на макушке пореже,
Да спросонья торчат вразнобой.
Ай, да ладно. Чего не случалось!
Этих странностей не перечесть.
Может просто чуть-чуть показалось.
Но… предчувствие всё-таки есть.
Идя по ним, я не был равнодушен, но чувствовал характер и мотив тропинок слов, чертовски непослушных, сплетённых в скандинавский детектив. Сказать по чести, это было славно, и выполнено не на дурака, как смыслы, что плутали своенравно, ловила непреклонная строка.
И я поверил в странного дракона, и то, что недосказана пока история московского притона с малявой от окурка до плевка. А трогая углы оконной рамы, мечтаю видеть прерванный полёт, и в сумерках, зализывая раны, надеюсь, что до смерти заживёт.
Что строки исчезают, это грустно. У них порой совсем недолог век. И жаль, что это место снова пусто, а рядом ничего святого нет.
Не всуе будь помянут, крик ворон
Протяжной и скрипучей хрипотою,
Что колокола дальний перезвон,
Тревожит сон небесного покоя.
День гаснет догорающей свечой,
И сумерек наваристое зелье
Закат смакует с первою звездой,
Глотая их, как средство от похмелья.
Уняв свои безумие и нрав,
Отвьюжив снегопадом, поздний вечер,
Мне в душу прорывается стремглав
Тоской, и саваном ложится ей на плечи.
Минувшей жизни терпкое вино
Со вкусом вожделения и страсти
Я пью до дна, а с этим заодно
Все прочие печали и напасти.
Последний миг. И полночь, уходя
В чертоги Рождества, не возвратится.
Хор ангелов, немного погодя,
Откроет непорочную страницу.
Я жду, что грянет утро и свежо
Зарёю встретит ясной, полагая
С надеждами всё будет хорошо.
На то и весть. Случается. Благая.
Ночь зажгла звезду на небе,
Как благую весть,
Что случилось в старом хлеве
Чудо из чудес.
И дары волхвов поныне
Мы храним в сердцах,
И любуемся святыней
В наших небесах.
Полночь лишь на полдороге,
Вот едва-едва,
Но стучится на пороге
Призрак Рождества.
Склоняюсь, как в прощальном поцелуе,
Туманный лёд дыханием согрев,
О давнем вспоминаю и рисую
В окна проёме призрачный портрет.
Из линии, бегущей ниоткуда,
Твой образ возникает в глубине,
Глаза чуть-чуть раскосые и губы
Уверенным движеньем на стекле.
Небрежно выпадает длинный локон
Четой прикосновений к волосам,
Наброском незатейливым – заколка,
Овалом – завершение лица.
И вот уже гравюрою альбомной,
Не верю – дежавю! – печальный взгляд,
До боли и всё более знакомый,
Как сон оживший смотрит на меня
Задумчиво, с прищуром и любовью,
С наклоном непокорной головы,
Слегка нахмурив тоненькие брови,
Лик ангела прозрачной красоты.
Печаль на сердце выплеснув былую,
В сомнениях робею и молчу.
А после… холод губ твоих целую,
И долго-долго нежное шепчу.
В моей череде мгновений,
Которых не ловит взгляд,
Есть парочка откровений,
А может все три подряд.
В них горе, тоска и радость,
И даже мирской уют,
Предвзятость, аляповатость,
Беспечности абсолют.
Закат в арабесках цвета,
Под запахом пряных трав
Медовый осколок лета,
И шелест его дубрав,
Усталость часов на башне,
Что бьют завершенье дня,
И пепел. Уже вчерашний.
Утративший блеск огня.
В них долгая боль разлуки,
И наше с тобою «жаль».
Судьба, не поверишь, сука…
Но вся эта пастораль,
Лишь тенью скользнула мимо,
Легонько задев плечом,
Забыта наполовину,
И в общем-то ни о чём.
А хорошо бы на краю.
И ножки свесив. Молчаливо
Встречать хрустальную зарю
И размышлять неторопливо
О снах, любви, о жизни всуе,
О цвете пламенных небес.
И ждать, что ангел поцелует.
И верить – ты уже воскрес.
Миг тишины. Дыханье пауз
Средь суеты фальшивых нот.
Я жду. Сейчас, уже вот-вот,
Совсем немножечко осталось…
И грохот вновь своё берёт,
Вскипая бешенством литавров
Под крики, лязг и бранный вой.
Лишь тень безмолвия недавно
Была ещё. И снова правит
Безумства яростный прибой.
Читать дальше