Александр Золотов-Сейфуллин - Избранная лирика

Чистой усладою, скорым прозрением

Всё совершу, не устану… Уверенный

В поприще верном, своё состояние

Миру раздав интуицьей доверенной.

Декабрь 1991 года

ЧТОБЫ ЗАЖЁГСЯ СОЛНЦА ЛУЧ

Хочу страдать иллюзьей дальной,

Чтобы в судьбе моей печальной

В конце зажёгся Солнца луч

И ненапрасным было время.

Декабрь 1991 года

НАДЕЮСЬ Я

Надеюсь я весь Мир плачевный

Устроить образом своим

И день божественный, но гневный

Развеять, как тяжёлый дым,

Заслоном радости духовной

От обжигающих лучей

Довольной власти палачей.

Зима 1991 года

ЕЩЁ В РЕБЯЧЕСТВЕ

Ещё в ребячестве своём

Я чувствовал своё призванье.

Дичился сверстников… Кругом

Мне было скучно оправданье.

Я всё считал, что тесно мне,

Что, окажись я в стороне

От назиданий, поучений,

Расцвёл бы мой дремавший гений,

В восторг суровый приводя.

Зима 1991 года

***

Нет никакого стеснения мне…

Хочу всей душой занять другие

Пространства. Или свернуть себе шею,

Подражая безрассудно,

Говорит язык любви…

Зима 1991 года

Я ТАМ, В ТИШИ, ПРОИЗРАСТАЛ

Я там, в тиши, произрастал

И Мир единый созерцал,

Извилистым путём тревожно постигая

Устой общественный.

Причиной ли неродственных кровей –

Не знал, каким Богам молиться,

Возвысив чередою дней

Своё унылое терпенье,

Оправдывая назначенье

Философических затей.

Зима 1991 года

***

Полюс холодный

Мне недоступен.

Мы, африканцы,

Гордые тем уж,

Что у нас

Мать Человечества –

Первоначальна.

Зима 1991 года

***

Взгляд обращаю –

Чувствую святость

Внутренних связей

Между вещами

И расторопно

Свет призываю

Солнцем пролиться.

Зима 1991 года

***

Как живётся, чужестранец?

Не в твоей ли стороне

Танцевал я дикий танец?

И от хлада при Луне

Помышлял о тёплом стане?

Не заигрывал ль с подружкой,

Чтоб в приятной тишине

Поболтать за жаркой кружкой?

Зима 1991 года

ЧТОБ ДАТЬ ПОНЯТИЕ О МИРЕ

Я царств жалею, лишь преклоняясь

Ничтожным проблескам добра.

В пределах мутны представленья

О назначении людском.

Бежать тоски остолбенелой

В попытке, не остервенясь

Перед грубейшим нарушеньем

Толпой загаданной мечты –

В Звезд ы падении случайном.

Итак, в надежде попытаюсь

Войти в стремительный поток

Борением неоднократным,

Чтоб дать понятие о Мире

Суровой службой бытию.

Январь 1992 года

***

Уже алкаю я Свободу,

Уже лелею сущий Мир –

Предстать потомкам

Нестеснённым.

В оторопелости мятежной

Слоняюсь бодрым петухом,

Крича завет –

Сей глас упорный.

Январь 1992 года

***

Мне нерв в задаток превратил

Мою скучавшую природу.

Как с усыпальницы к народу

Я возбуждённый выходил,

Бескожий и алкал Свободу.

Январь 1992 года

Я ЖИВУ В СВОЁМ МИРЕ

Я живу в своём Мире.

Я далёк от всего…

Преклоняясь перед

Востребованным прошлым

И улавливая будущее…

И нет во мне даже презрения,

Ибо нет окружения мне.

Январь 1992 года

О философии жизни

ГДЕ ОТЕЧЕСТВО

О, где же прежние стада и вдохновенье?

О, где же светоч умственной Души?

Где гордое к врагам презренье?

Обитель где и леса шалаши?

Осиротел я… Более не в силах

Внимать постыдный шорох языков.

Сокрыт мятежный Дух в могилах,

Зашли герои за альков.

Всё шатко, всё иного просит,

И чужд для Мира Пушкин, Данте и Шекспир…

Потомков дерзновение уносит

В иной, неотвратимый Мир.

Кругом аборигенов злоязычье,

И пал герой, мечи сложив у врат.

И человек другому уж не брат,

А недруг злейший, славящий двуличье.

Январь 1992 года

ГДЕ ТЫ, СТРАНА

О ты, страна любви небрежной,

Страдания холодный дом,

Страшусь тебя душой мятежной,

Борясь с тобой твоим же злом.

Январь 1992 года

НЕИЗБЕЖНОЕ – ИСТИННО

Жизнь без чудес,

Пребывая Законом

(То отвергая,

Что явно превышено

И неразумно,

По всей вероятности),

Вкус формирует

Идеей прекрасною,

Не прерывая

Поток впечатлений.

Ввёл Стагирит:

«Неизбежное – истинно»,

Предполагая, возможно,

Зависимость

Дел от судьбы

Небосводов, как зеркало,

Всё отражающих,

Луч фиолетовый.

Январь 1992 года

МАЛЕНЬКИЙ ГИМН