Пункт - Давным-давно

Как поднимается мотня,

Штаны трещат, холстина рвется…

Колдунья радостно смеётся!

И с удивленьем между ног

Увидел он могучий рог,

Который целился как раз

Прекрасной деве между глаз.

Вот это да! Такого хуя

Земля не видела давно.

Залупу вывали любую,

Все по сравненью с ним – говно!

А девица, от счастья взвыв,

Илью на спину повалив,

Рубаху споднюю задрала,

И над колом торчащим встала.

Примерившись пиздой, с размаху,

Решительно вскочила на хуй.

Тихонько вскрикнула сперва,

От первой боли замерла,

Хотела встать – не тут-то было!

Илья вцепился что есть силы,

И засадил ей до конца —

Аж побелела вся с лица.

Илья, дорвавшись до пизды,

Понятно, не бросал узды!

И баба, попривыкнув к хую,

Закрыв глаза, вздохнула сладко,

Внутри себя его смакуя,

Пошла размашисто вприсядку.

Илья же снизу поддавал

И лапами ей сиськи мял…

Через минуту оба взвыли

И с наслаждением приплыли.

Илья ей полный бак налил,

Всё, что за тридцать лет скопил!

Взопрели оба, точно в мыле.

Забив вдвоём победный гол,

Они объятья расцепили,

Ночной горшок Ильи разбили,

И грузно рухнули на пол…

…Илья не сразу оклемался.

Открыл глаза, лапнул рукой.

Уж не приснилось, испугался?

Потрогал член могучий свой…

А рядом баба еле дышит

И, словно печка, жаром пышет!

К ней проявивши интерес,

Он снова на неё полез…

Да… Мало ей не показалось —

Теперь с Илюшей не балуй!

И как бедняжка ни старалась,

Не падал богатырский хуй!

И вскоре поняла она,

Что помереть обречена.

«Сама себя поймала в сети!

Меня он точно заебёт.

Иль захлебнусь я при минете,

Иль жопу в клочья разорвёт,

И мне пиздец придёт во цвете, —

Мелькнуло у неё в мозгу, —

Коль я сейчас же не сбегу!»

Девица так себе решила

И собираться поспешила,

Пока Илья решил вздремнуть,

А после снова девке вдуть.

С трудом передвигая ноги,

Она помчалась по дороге,

Клянясь не покидать свой лес,

И больше – никаких чудес!

Илья часок-другой поспал.

Проснулся. Член мгновенно встал.

Пустую избу оглядел,

Смекнув, что больше не у дел,

Вздохнул и выглянул в окно —

Опять тусуется блядво!

«Ага, – решил себе Илья, —

Сейчас из дому выйду я.

Довольно шастать по кустам!

Уж я просраться всем вам дам…»

Сменил нательную рубаху,

Надел парадные портки,

Глотнул стакан единым махом

И грохнул об пол на куски.

Ну, Русь, готовься, жопу мыль —

Родился новый богатырь!

Что ж, мой читатель, так бывает:

Кого Судьба бедою мает,

Кто натерпелся столько лет,

Кому не мил уж белый свет,

Она или совсем погубит

И головой в говно засунет,

Или со смехом вознесёт

На самый верх своих высот.

Илюше, право, повезло!

Старухам-сплетницам назло

Судьба его вдруг приласкала,

Позволив жизнь начать сначала…

Илья, свой опыт тренируя,

Пыхтел, не покладая хуя.

В деревне всех переебал

И вскорости азарт пропал.

Всё чаще стал смотреть Илья,

Взобравшись на гору крутую,

Доверив взор компасу-хую,

За лес, на дальние края.

Его влекла к себе столица,

Как пышнотелая девица.

И часто он отца просил,

Чтоб Киев глянуть отпустил.

И так в конце концов достал,

Что тот свое согласье дал.

Благословили на дорогу,

Собрали узелок с едой,

Всплакнули всей семьей немного,

Потом шли долго за Ильей

И за селом остановились,

Расцеловались и простились.

Пошёл Илья, без мук сомнений

Искать на жопу приключений.

Ах, эти русские дороги!

Сейчас иль триста лет назад,

По ним шагали наши ноги,

Снося и грязь, и снегопад.

Нигде таких дорог не сыщешь.

Тут ям и колдоебин – тыщи!

Асфальт, понятно, в те края

Не завозили ни хуя.

Так что татарская орда,

Что сдуру забрела сюда,

Грязь помесила двести лет…

Теперь её простыл и след.

Но для простого мужика,

На грудь принявшего слегка,

Дорога, что бежала вдаль,

Была, как мерсу магистраль.

По ней шагал Илюша смело,

Не забывая и про дело:

Прохожих баб в кусты таскал,

И пыл свой с ними остужал…

В конце концов, как ей ни длиться,

Дорога привела к столице,

И златоглавый Киев-град

Явил Илюше свой фасад.

Он, заплатив пятак у входа,

Опизденев от толп народа,

Глазел вовсю по сторонам

На блядовитых местных дам.

И скоро понял наш Илья,

Что столько верст прошёл не зря.