Игорь Шляпка - Осень одиночеств

Багряный луч февральского заката
Горячей медью кроет облака,
Меж рамами оконного квадрата
Вливая цвет двойного коньяка.

Душистыми оттенками сиены
Блистают над землёю кружева
Небес, и отливает алой пеной
Деревьев белокурая листва.

Прозрачный день прощается навеки,
Оставив златоокую печать
На память, и, безмолвно смежив веки,
За горизонт ложится догорать.

Сквозь ветви, как невидимые пальцы,
Струится свет родившейся звезды,
И тают, словно давнего скитальца,
В ночи его незримые следы…

Как древнее заклятье Прометея,
К исходу каждого тринадцатого дня
С настойчивостью грозного борея
Глухая ночь преследует меня,
Вцепляясь в память острыми когтями,
Уносит сон, покой и забытьё.
Меняясь с ней жестокими ролями
Тревогой переполнено, моё
Безумство вновь бросается в погоню
За призраком мерцающих огней,
Срывая на ходу с протяжным стоном
Бессонницу измятых простыней.

Февраль! Ничтожное время года.
И не январь уже и ещё не март.
Зимы ухмылка. Каприз погоды.
Никем не признанный сын-бастард.

С утра хворает сырой метелью,
К обеду плачет косым дождём,
А после, будто мужик с похмелья,
Капелью оземь с размаха бьёт.

То вскрикнет птицею где-то в поле,
То всхлипнет талым звонком ручья,
Желая вызволить нам на горе
Свои тревоги из забытья.

Не люб, не дорог. Одна награда,
Его чертовски ущербный век.
Как цвет осеннего листопада,
Упал на землю… глядишь, и нет.

Потечёт река, побежит
Меж извилистых берегов
И в душе моей заглушит
Боль разлуки и холодов.

Понесут по степи ветра
Пыль туманную вдоль дорог.
Занедужит тоской хандра
И укроется в свой чертог.

Разольёт золотой рассвет,
Словно пену морской волны,
Все печали ушедших лет
В сон безоблачной синевы.

До апреля – пригоршня дней,
И до лета рукой подать,
Кружит голову всё сильней
Сердцу милая благодать.

Февральский день, как будто гвоздь,
Вручную кованный, упруго
Лучом горячим бьёт насквозь
В снегах уснувшую округу,

Стреляет криками синиц
Навылет в сердце стылых рощиц,
И гонит с наших серых лиц
Налёт угрюмых одиночеств,

Крушит незыблемый покой
Зарядом солнечной картечи
И, переполненный весной,
Пронзает души человечьи.

Слова тихой песни
качает печальный мотив,
как малый кораблик
волна бирюзового моря,
и пену тоски
оставляет вечерний прилив,
всё то, что ушло,
отражая в небесном узоре.

Песочные замки
построены были не раз,
и жаркий огонь
согревал одинокие души,
но тёмную пропасть
твоих изумительных глаз
всегда укрывала
метелью январская стужа.

Ушедшее – сон,
а грядущее – пламя свечи,
в измученном сердце
упрямой искрой догорает.
Протяжное эхо
ласкает любимый мотив,
до встречи родная
в объятиях тёплого мая.

Пусть будет весна,
и надолго забудется грусть,
надежда опять
этот мир незаметно изменит.
Я буду с тобой,
и мелодия нежная пусть
подарит обоим
дурманящий запах сирени.

Грядущее нас не вспомнит,
А крест и слова не в счёт.
И то, и другое вскоре
Назначенный срок сотрёт.
Но здесь и сейчас, покуда
Горит надо мной заря,
И птица кричит, я буду
Надеяться, всё не зря.
Что смогут не потеряться
В молчаньи седых эпох
Два в чём-то не очень разных
Мой выдох и чей-то вдох.

Весна растопит белый снег,
Польётся бойкими ручьями,
А время вдруг замедлит бег,
И это всё случится с нами.

В каком-то будущем году,
В какой-то будущей Вселенной
Мы станем вновь с собой в ладу,
И память вырвется из тлена.

Мы вспомним ласку нежных рук,
И губ горячее дыханье,
И разомкнём порочный круг,
Чтоб это вновь случилось с нами.

Увидим небо, облака,
Как мы стояли в этот вечер
С тобой вот так, в руке рука,
За много лет до нашей встречи.

Весна крадётся, словно кот,
Ступая мягко по ступеням,
Кладёт загадочные тени
На снег, уснувший у ворот,