Геннадий Киселёв - Избранное. Поэзия

А надо бы иметь одну
Историю, что свята!
Хранить историю свою
Так это просто и понятно!

Я пишу для тебя,
За листочком листок,
Но не знаю, читаешь иль рвешь?
Не боюсь за себя. Умоляю тебя,
ты прочти и тогда всё поймешь.
не устал ожидать, продолжаю писать
безответные письма свои.
Как мне много сказать, но тебе не понять
о моей неземной любви…
Ты прости, я прервусь.
За фантомом фантом,
и свеча уже еле горит.
Только вспомни, а я отзовусь, отзовусь,
Я ещё не убит, не убит.
Ты сейчас далеко,
где лазурная высь
над просторами белых полей.
Умоляю тебя; отзовись, отзовись,
и поклон передай России моей.
Помню встречи в метро.
За вагоном, вагон
уносился в подземную даль.
Помню вместе в кино, твоё грело плечо
на плечах пушистая шаль.
Ты прости – рассвело.
За фантомом. фантом.
Видно так суждено —
Я оставлю письмо на потом.

Я помню первую разлуку
с тобой моя Россия!
К тебе протягиваю руки,
в березовые сини.

Как далеко земля моя!
как труден путь к тебе!
Ведь без тебя, что значу я?
О, ты манишь к себе.

И запах трав, и снега блеск,
шальных ветров, мороза треск.
О, помню первую грозу,
в весеннем кунцевском лесу.

Ты подожди, и я вернусь!
С корзиной по грибы пройдусь,
босой по утренним лугам,
не дам я отдыха ногам.

Ты подожди, и я вернусь!
По снежной целине промчусь.
Увижу льдов весенний ход!
Зари встречать буду восход!

У тихой заводи пруда.
из пелены тумана.
Ты снова выйдешь, как тогда,
маня изящным станом.

А первый луч едва порвал
тумана пелену,
во влажных волосах играл,
Я был в твоём плену.

В твоем плену, моя береза,
кудрявая и стройная!
Багдада пальма, или розы.
не заслонят родную. белоствольную.

У нас, моя дорогая, тепло.
У Вас зима, морозы трескучи.
От белых снегов светлым-светло.
В Багдаде дождливое небо в тучах.
На окнах у Вас морозным узором
Мороз начертал ветви ракит.
А перед моим тоскующим взором
Могучая стройная пальма стоит.
В тепле, под шелест её ветвей
Мне снится белое, снежное поле.
А я наяву ловлю снегирей,
Погрев их в руках, отпускаю на волю.
Ах, милая дочка, во сне я вижу,
По старой просеке, вниз, к реке,
Несут тебя мной смоленные лыжи,
И красный твой шарф трепещет в руке.
Кричишь, «я такой трамплин нашла, папа,
Что метров десять можно лететь.»
Сквозь сон, раздвигая елей лапы,
Хочу поближе тебя разглядеть.
Но тысячи верст, глухие леса,
Мне мешают к тебе долететь.

Мама, те две сосны,
Которые я сажал.
Мне часто приходят в сны.
Беречь Вам их завещал.
Прошло уже тридцать лет.
Их рост наш с тобой успех.
Живы они, или нет?
Слышат ли Ваш они смех?
Мама, те две сосны,
Помнишь их я принес?
Из леса, где эхо войны
Спалило стволы берез.
Помнишь, такой момент,
Как в засуху их поливали?
Теперь они монумент.
А мы с тобой старыми стали.
Чаще на них смотри.
И душой не старей.
Слезы платком утри.
Сосны напомнят детей.
Жизнь коротка, нет места сомненьям.
Зимой и с приходом весны.
Пусть радуют глаз другим поколеньям.
Наши с тобой две сосны.