Аль Квотион - Запчасть импровизации. Дополненное издание

Мы играем в счастливых людей. Мы соскребаем с необьятного тела интернета слова лукавых авторов, мотивирующие нас на радость, и закрываем ими проруби одичалой тоски или изысканной печали, или отчаянного одиночества, или просто откровенной боли в собственных душах. Мы с придирчивостью эстета собираем осколки хорошего настроения, смеха и той теплой разноцветной ваты, которую так актуально сейчас дарить друг другу. Посмотри какая очаровательная улыбка! А смотри какие у меня солнечные зайчики! Радуемся!!! Но мы забываем, что люди – это люди. И каждый из нас стремится к тому, чего у него либо нет, либо остро не хватает. Я пробираюсь сквозь паутину слов, оттиски душ, сквозь эти цветные огни, россыпи шуток, разнузданное пение, я стираю рукавом матово блестящий фантик веселья и слушаю тихий шепот обычной грусти… Маленькой, человеческой грусти, не возведенной иными сытыми представителями вида до гордого ранга трагедии всея души. Простой грусти. Я вижу ее девочкой, избитой крайностями, спрятанной под мусором и шелухой наносного оптимизма. Я смотрю в ее глаза и думаю, а когда я в последний раз видел рассвет? Нет, не мельком, спеша по своим делам, не сонно бросив взгляд в окно, заваривая кофе, а по-настоящему, осознанно, целенаправленно? Так, чтобы встать из уютной постели, когда еще темно, вызвать такси, сесть в него и поехать на край города, чтобы увидеть – рассвет… Держа за руку девочку-грусть. Чтобы там, между шумным городом и молчанием рассвета, встретить ее брата близнеца – маленького, забытого мальчика-счастье.

Что такое любовь? Ты падаешь вниз головой, закрыв глаза. По обнаженной коже струится ажур слов и бархат теплой темноты. Любые звуки превращаются в музыку, и ты настраиваешь метроном дыхания на такт сердца. Ладонями ты чувствуешь свет, ты осторожно касаешься изнанки души и она начинает петь. В этот момент долгое падение превращается в полет по кромке звездного неба. Ты замираешь, чтобы собрать губами эти звезды, но ласковая рука скользит по ключице, хватается за плечо, мягко толкает тебя спиной назад и ты… Ты летишь. В облаке танцующего снега, упираясь лопатками в невесомость… А с ее горького горячего тела медленно скользит в вечность шелк белья. И в дрожащем пространстве между желанием и тишиной, между вашими телами, ты лицом к лицу сталкиваешься с жизнью. Но что такое жизнь без любви?

Мы счастливые люди. У нас есть крыша над головой, на кухне еда, уютный свет монитора и доступ к интернету. Да, у каждого своя собственная боль, которую мы любим возвеличивать, доводя до ранга трагедии, но мы счастливые люди. И мы пишем стихи. Стишки-мотыльки, огромным числом облепившие стены храма сытой лиры, неуклюжие создания с толстым брюшком опостылевших идей и недоразвитыми крыльями нового вдохновения. Мы не сражаемся за каждый глоток воздуха, жизни, земли и неба, пересохшей от боли глоткой сглатывая ком крика, нет, мы пьем чай, курим возле окна и рассуждаем о смысле бытия, цинично взвешиваем природу любви, лениво ковыряем теряющими чуткость пальцами аспекты своих слабеньких эмоций-мух, по привычке считая их слонами. Потому что своя рубашка всегда ближе к телу. Нам скучно. Мы не поэты, мы прозаики. Поэзия – дитя тяжелых времен, дитя великих перемен, а не высосанной из пальца муки, поэзия дается через боль на каждом выдохе, поэзия убивает. Проза жизни – вот наш удел.

Вечереет. Мир снаружи завернулся в сумерки, гоняет ветром по двору какие-то бумажки, мимо окна диковинным самолетом пролетел надутый воздухом пакет. Поздней осенью сумерки обезличивают город, делая его каким-то ватным, промозглым, иссине-серым и до неуютности холодным. Я сажусь на подоконник, закуриваю, ты залезаешь на стол и устраиваешься на нем, беспрерывно глядя мне в висок. Появляется чувство, словно твой взгляд рисует на нем круги сухим шершавым пальцем, раздражая кожу, заглушая мысли, отдаваясь мурашками в правом плече. Я ерзаю, пытаюсь спрятать голову, но ничего не получается, отчего я начинаю злиться. А ты все смотришь и смотришь, все настойчивее, уже почти грубо трешь пальцами взгляда мой висок.

– Сашка, я же люблю тебя. Ну почему этого мало?

Молчу в ответ на твой вопрос, не знаю, что отвечать. Даже не так: знаю что, но не вижу как и не понимаю зачем. Мать незаметно кладет теплые носки в сумку сына, который уезжает, потому что у него теперь своя семья. Девушка впервые одна идет в кино, потому что ее единственная подруга предпочла их общему еженедельному променаду новизну первого свидания. Мужчина молча сжимает кулаки, узнавая, что женщина, которую он любит, счастлива с другим. Создаются и разрушаются семьи, люди обретают счастье и переживают потери, жена отворачивается от мужа, отдавая свою нежность ребенку, одинокая женщина ищет ответ, почему выбрана не она, обиженный мальчишка с завистью смотрит на счастье собственного брата, снискавшего похвалу родителей, и во всем нашем мире безгласным криком разлиты в звенящем от напряжения воздухе слова: Я же люблю тебя! Почему этого мало?