Муслихиддин Саади - Бустан (Плодовый сад)

Я растерял в боях против татар.

Я, как густой камыш, увидел копья...

Как пламя, стягов боевых охлопья!

Затмила туча пыли белый свет...

И понял я: мне счастья больше нет.

Мое копье без промаха летало,

Со вражеской руки кольцо сбивало.

Но окружил степняк меня кольцом...

Звезда погасла над моим челом.

Бежал я, видя, — сгинула надежда!

С судьбой сражаться выйдет лишь невежда.

Ведь не помогут щит и шлем, когда

Погаснет счастья светлая звезда.

Когда ты ключ победы потеряешь,

Руками дверь победы не взломаешь.

На воинах моих была броня,

От гребня шлема до копыт коня.

...Как только рать туранская вспылила,

Вся стала наша боевая сила.

Мы молнии мечей, — сказать могу, —

Обрушили на войско .

Так сшиблись мы, сказать хотелось мне бы,

Как будто грянулось об землю небо.

О, стрелы! — Как от молний грозовых,

Нигде спасенья не было от них.

Арканы вражьи змеями взлетали,

Сильнейших, как драконы, настигали.

Казалась небом степь под синей мглой,

В пыли мерцал, как звезды, ратный строй.

Мы скоро в свалке той коней лишились —

И, пешие, щитом к щиту сразились.

Но счастье перестало нам светить;

И наконец решил я отступить.

Что сделать сильная десница может,

Коль ей десница божья не поможет.

Не дрогнули мы, не изнемогли, —

Над нами звезды бедствия взошли.

Никто из боя не ушел без раны.

В крови кольчуги были и кафтаны.

Как зерна, — прежде в колосе одном, —

В тумане мы рассыпались степном.

Рассыпались бесславно те; а эти,

Как стая рыб, врагу попали в сети.

Хоть наши стрелы сталь пробить могли,

Ущерба степнякам не нанесли.

Когда судьбы твоей враждебно око,

Что щит стальной перед стрелою рока?

Что воля перед волею судьбы? —

О, вы, предначертания рабы!

РАССКАЗ

Жил в Ардебиле муж; идя на бой,

Щит и броню он пробивал рукой.

И вышел некий, небывалый прежде,

Из степи всадник в войлочной одежде.

Как шах Бахрам, не обнажив меча,

Круги он делал, сняв аркан с плеча.

Его увидев, ардебилец смелый

Напряг свой лук звенящий до предела.

Он пять десятков стрел в него пустил,

Но не одною войлок не пронзил.

А тот, одетый в войлок, раскрутил он

Аркан — и ардебильца запетлил он.

Сорвал его с седла и в плен угнал,

И руки, как разбойнику, связал.

Не спал в ночи тот пленник, полн обидой.

И страж сказал: «Удаче не завидуй!

Но как же ты — людей в броне разил —

А войлочной одежды не пронзил».

И пленник отвечал: «Никто не знает,

Где час его последний ожидает.

Ведь я Рустама мог бы поучить

Стрелять из лука и копьем разить.

Когда рука судьбы меня хранила,

Железо для меня, как войлок было.

Но рыхлый войлок крепкой стал броней

Для стрел моих. Я обречен судьбой.

Что пред судьбою панцирь исполина?

Судьба за нас — нам панцирь и холстина.

Коль меч судьбы над смертным занесен,

Стальной броней не будет он спасен.

Но сталь сразить раздетого не сможет,

Когда сама судьба ему поможет.

От часа смерти мудрость не спасет;

Час не пробьет — невежда не умрет».

РАССКАЗ

Курд животом страдал, всю ночь не спал он.

Врач осмотрел больного и сказал он:

«Больной чрез меру съел вчера, —

Едва ли он дотянет до утра!

И стрел туранских раны исцелимы,

Но хуже — вред от пищи несваримой.

Когда в кишках начнется заворот,

Его ничье искусство не спасет!»

Врач умер по неведомой причине.

Прошло лет сорок. Курд здоров доныне.

РАССКАЗ

Осел у земледельца околел,

Хозяин череп на сучок надел.

И некий старец, шедший вдоль селенья,

Сказал, смеясь, хозяину владенья:

«Не думай, что ослиный череп сей

Спасет от сглаза сев твоих полей.

Ведь сам спастись от палки не умел он,

Пока от немощей не околел он».

И врач, — что о недугах знает он?

Ведь сам в недугах умирает он.

РАССКАЗ

Раз уронил бедняк убогий,

Искал его он долго на дороге.

И не найдя, домой к себе побрел;

А некто, не искав, динар нашел.

На счастье иль беду обречены мы

Судьбой, когда еще не рождены мы?

Судьбу не скрутишь силою своей.

Порою сильный слабого слабей.

Как часто врач премудрый умирает,

Невежда и несчастный выживает.

РАССКАЗ

Ударил сына палкою старик,

«Не бей меня! — бедняга поднял крик. —

Ты щит мой от людского притесненья,

Коль ты меня теснишь — где мне спасенье?»

* * *

У бога нам покров, как у отца,