Борис Щербаков - Мы идем по жизни, как по полю

«Ни на кого не гневайся, не обижайся,
Будь терпелив, спокоен – всё пройдёт», —
Прочёл он первое из предложений… «Кайся, —
Сказал себе, – ты всё же не урод».

Так стыдно было, он прощения попросил,
Но мальчик отвечал: «Не надо извиняться,
Ведь был я зол, когда ты меня бил,
Не осознал я всё и должен в том признаться».

Тут проверяющий второе предложенье вспомнил:
«Всегда одну лишь правду говори и кроме правды ничего».
И это всё мальчишка в точности исполнил…
Учиться всем царям, пожалуй, нужно у него.

Мыльный пузырь раздулся,
Стал больше, чем целое мыло.
Сказал: «Прощайте», усмехнулся,
Немного сквозняком подуло.

И он летит, переливаясь
Цветами радуги красивой,
Своей гордыней упиваясь
И утонченностью игривой.

Сквозь стенки видно небо голубое,
Внизу поток машин и пешеходов,
Всё это низменно-чужое.
Вперёд, к рождению восходов!

Подальше от родных свою красу.
Я не похож на них, другой я.
Я воздух современности несу,
Во мне всё нового покроя.
И те, кто его видел, удивлялись,
Какой большой, видать, акселерат.
А он летел, безумством наслаждаясь.
И думал, что кричат ему: «Виват!».

Но был лишь мыльный он пузырь,
Их жизнь, увы, не долговечна.
И каплею упал он на пустырь.
Так весела, так радостно беспечна

Была его судьба, без дела и потуги.
А солнце целый день его сушило,
И это была не борьба, а муки.
И стал он плёночкой хозяйственного мыла.

В городе одном, где, между прочим,
Богатство развращает и манит,
Жил один старец, мудрый очень.
Тем был в округе знаменит.

При возрасте преклонном и почтенном
Он очень, скажем, скромно жил.
Однажды царь узнал о нашем просвещённом,
Задумал пообщаться – сообщил,

Что навестит его для умных разговоров.
«Но чем же будем угощать царя?» —
Жена спросила, обегая взором
Пустые полки, ум свой теребя.

«Да не волнуйся ты и принеси, что есть,
И сделай всё, как я тебе скажу.
Для нас его визит большая честь,
Я как-нибудь проблему разрешу».

И царь пришел, жена же вынесла арбуз.
Хозяин взял, ощупал пальцами и говорит супруге:
«Нет, принеси другой, там должен быть получше вкус».
Жена ушла и вновь явилась на пороге.

В руках арбуз был у неё опять.
Ощупал старец, говорит, нахмурясь:
«Да не умеешь ты определять,
Опять не тот», – и улыбнулся, щурясь.

Она же, лишних слов не говоря,
Ушла же сразу и вернулась снова.
«Ну вот», – промолвил старец, глядя на царя.
Жена исчезла, не сказав ни слова.

А он всё угощал царя арбузом,
Рассказывая байки старины,
Ничуть не тяготясь нелегким грузом,
Но ощущал неловкость без вины.

Доволен царь остался и, вернувшись,
Всё вспоминал арбуз и умный разговор.
Жена же старца отчитала, улыбнувшись:
«Один же был арбуз, пройдоха!» —
и вновь смеялась, подметая двор.

Однажды самурай, чья жизнь была крута,
У мудреца спросил: «А есть ли ад и рай?
И если есть, то где же их врата?
Хочу я их не спутать невзначай».
Он прост был, как положено солдатам,
И смерть, и жизнь пришлось ему познать.
Без разных философских постулатов
Хотел попасть он в рай и ада избежать.
«Кто ты, какая жизнь тебе досталась?»
«Я самурай, гроза и смерть неправедных народов,
И императора любовь не раз меня касалась».
«А выглядишь каким-то нищебродом».
Задета была гордость самурая.
И он забыл, зачем и что искал.
И меч достал, во зле убить желая.
Мудрец же рассмеялся и сказал:
«Вот так вот, в душу ад пуская,
Мы открываем мрачные врата».
И понял самурай, меч в ножны отправляя.
«А здесь ты у порога рая,
Коль мысль твоя спокойна и чиста.
Осознавай себя, свои поступки,
Будь их хозяином во всём.
Создаст нам рай лишь разум чуткий.
И ад и рай в уме твоём.
Снаружи не ищи, в тебе врата
Открыты все, ты выбираешь их,
Где свет, любовь и красота
Иль тьма средь псов цепных».

Одну ворону жажда одолела.
Увидела кувшин, но горло в нём узко.
Воды чуть-чуть, но очень пить хотела
И стала камешки она бросать на дно.