Борис Щербаков - Мы идем по жизни, как по полю

Подумав так, пастух ответил:
«Возьми, но справедливым будь».
Охотник шашку взял и метил
Пронзить металлом друга грудь.

Но вдруг осекся, вспомнив своё кредо —
Быть справедливым раз и навсегда.
Вот ведь пастух себя не предал,
И он не может, и ушла беда.

И обнялись они, как прежде…
Шайтан визжал от напасти такой.
Конец пришёл его надежде.
К друзьям вернулись счастье и покой.

У старика три сына было,
Никак ужиться меж собою не могли.
А он уж стар, уходят силы,
Давно уж ждут его в неведомой дали.

Хотелось старику, чтоб братья ладно жили,
Решил детей он дружбе научить,
Чтоб после его смерти не бузили
И вместе все дела могли вершить.

Позвал отец к себе их, просит:
«Вот веник – разломите пополам».
Сначала старший взялся, глазом косит:
«Смотрите, недоумки, как я вам».

Но сколько он ни изгалялся —
Не получилось, плюнул, отошел.
Тут средний усмехнулся, тоже взялся,
И он не смог, лишь малого завел.

Тот подскочил, и так и сяк трудился,
Но с веником не сделал ничего.
Отец стоял, грустил, молчал, молился,
Взял веник, тихо развязал его.

Дал каждому по третьей части:
«Теперь вот так попробуйте, сыны».
Сломали все спокойно и без страсти.
«Хочу, чтоб осознали вместе вы:

Та сила в жизни, для которой
Любое дело будет по плечу.
Работа ваша станет спорой,
А порознь – и думать не хочу.
Живите дружно и друг другу помогайте,
Про веник мой почаще вспоминайте».

Давным-давно в Китае жил старик,
А с ним вислоухий и чёрный осёл.
Любил дед осла, к нему очень привык,
Тот предан же был и таскал всё, как вол.

Куда без осла на больных-то ногах,
Верный товарищ, на старость подмога.
Бессменен, надёжен в насущных делах,
Подарок по жизни от Бога.

«Осел мой – умница, умнее, чем визирь,
И память у него надёжна и тверда».
А был начальник тот известнейший упырь,
А дрянь желательно не трогать никогда.

И потому на речи старика
Народ смеялся, прячась из опаски.
Уж больно-то опасность велика
Отведать невзначай правительственной ласки.

«Ты был бы, что ли, осторожней,
Дойдут твои слова до каверзных ушей
(Что в наши времена вполне возможно), —
Знакомый сказал старику брадобрей. —

Тогда уж тебе не сносить головы».
«Но это правда ведь», – ответил озорник,
Лихой не боялся, видать, он судьбы.
Однако прознал всё визирь-временщик.

И бросился к верховному, дебил:
«О великий славный Хуан-ди,
Меня на базаре старик оскорбил,
Честь власти, прошу я тебя, защити.

Равняет меня он с чёрным ослом
И говорит, что тот меня умнее.
И даже память у осла (какой облом)
И твёрже, и надёжней, и сильнее».

И сказал император тогда:
«Я сам его буду судить».
И послал на базар он войска:
«Найти старика, изловить.

В дворец же доставить живым».
Не долго солдаты искали его,
Хоть был он, как призрачный дым,
Однако предали, скорее всего
(Есть в мире место людям злым).

Засунули деда в какой-то мешок,
Привезли во дворец к Хуан-ди.
Впервые старик в хоромы зашёл,
На всё с удивленьем глядит.

Император сидит разодетый,
И трон не простой – золотой,
В ногах его тигр свирепый,
Охранник огромный и злой.

«Подведите его поближе ко мне,
Хочу осмотреть я безродного,
Что вызвал в визире столь яростный гнев.
Судить буду дурня негодного.

Ну отвечай, уродец зачумлённый,
Не ты ли говорил, что твой осёл
Умнее, чем визирь мой умудрённый.
И правду говори, взирая на престол».

«Да, много чтимый Хуан-ди, я это говорил,
Поскольку знаю, так оно и есть,
А врать с пелёнок вовсе не любил.
Мне вам ответствовать огромнейшая честь».