Сергей Виноградов - Наследие. Том третий (2017—2018)

От божественных идей

Размалёванные дамы

С петербургских площадей!

…Жаль, не сон опять всё это:

Крики, лозунги, банты—

Всё оплачено при этом,

Так, что можно «гнать понты»…

Дай им волю – они Бога

На Голгофу отведут.

К счастью, их совсем немного

Собралось сегодня тут.

Март семнадцатого года.

Петербург. Не старый – наш.

И толпа. Но не народа —

Тех, кто хочет «свою» власть…

Был бы лишь предлог, а дальше

Свой майдан изобретут:

Главное, побольше фальши,

Ну, а там – куда придут…

Никуда пока, похоже —

Покричат и по домам.

Но молчат другие что же,

Те, кто в этот раз не там?..

Мы этот путь прошли уже

В стране забитой и убогой

Всегда полно дурных идей,

Не от того ли только в Бога

В ней верит много так людей.

В царей давно уже не верят,

На власть скептически глядят,

А в Храм всегда открыты двери,

Ведь здесь их души приютят.

До власти трудно достучаться,

А Бог – он рядом. Он в душе.

Так надо ли куда-то мчаться?

Мы этот путь прошли уже.

И за сто лет мы так устали

От революций и реформ.

Увы, идейными не стали,

Но божьи люди до сих пор!

Он в вечность улетел. На самолёте.

Прорвался сквозь объятия Земли.

Он и сегодня где-то там в полёте,

А мы его себе не сберегли…

Он так мечтал опять туда вернуться

За небеса, где первым из людей,

Он всем и сразу добро улыбнуться

Гагаринской улыбкой смог своей…

Он улетел в тот март обратно к звёздам.

Он и сегодня первый где-то там.

Он улетел. Но поняли мы поздно,

Как не хватает здесь его всем нам…

Он был. Он есть. И первым всегда будет.

Пока живём – мы помним и о нём,

О том, кто подарил надежду людям

Тем долгожданным, тем апрельским днём…

Ведь все мы – дети космоса и двери

В наш новый мир в тот день он приоткрыл…

Он где-то там – живой и вечный. Верим!

Такой же, как в земной той жизни был!

Ещё вчера почти всё зеленело

И всё готово было расцвести,

Но утром к нам весна явилась в белом,

Красавицей, аж глаз не отвести.

Принарядила дерева ажурным снегом,

Кусты в саду одела в кружева.

И даже март, её шальной коллега,

Забыл от удивления слова…

Не видел он её такой ни разу,

Хотя его навряд ли удивишь

И снегом и дождём. Но так и сразу,

Чтоб было всё в снегу до самых крыш!

Не помнит даже он. И я не помню.

Тем более, зиме пришёл конец.

А может март, прикидываясь скромником,

Весну повёл сегодня под венец?..

Какая всё-таки краса!

В одежды белые леса

Оделись этой ночью вдруг…

Зима вернулась, милый друг!

И всем синоптикам назло,

Нам вновь с погодой повезло…

Играть в снежки пошли, ребята!

Но днём вернулся к нам обратно

Плаксивый март. А с ним вернулось

Опять тепло. Весна проснулась…

На улице весна должна быть вроде

Смотрю в окно, а там зима и снег…

И белый весь, одет не по погоде,

Какой-то одинокий человек

Бредёт сквозь снег куда-то ниоткуда…

Он в этом белом мире заплутал,

Да и найти назад дорогу трудно…

Идти вперёд он, видимо, устал

И потому шагает не спеша.

И смотрит, как и я, народ из окон

Как рядом с ним летит его душа.

Ей тоже в этом мире одиноко…

На полотне стекла в оконной раме

Для нас рисует свой последний день

Художник март. И попрощавшись с нами,

Он завтра превратится в свою тень.

И эта тень былых воспоминаний

Мелькает в наших душах иногда,

Хотя с тобой и знаем мы заранее,

Что март тот не вернётся никогда.

А на стекле моей оконной рамы

Другой художник будет рисовать

Картины лета. Только мы упрямы —

Не будем март ушедший забывать.

Что в нём такого? Мы лишь только знаем.

И пусть он будет наш большой секрет:

Мы в март очередной вновь вспоминаем

Твои когда-то восемнадцать лет…

Вновь дворники, достав свои лопаты,

Снег выпавший сгребают не спеша.

Ругают март уже почти что матом,

Ах, как весны хотела их душа!

И не поймёшь, какое время года,

Хотя уже тридцатое число.

Бывает в марте тоже непогода,

Но, чтобы снегом так всё занесло?

И даже память не припомнит что-то —

Бывает снег. Но только не пурга!

…Лишь я один гуляю беззаботно,

Сочувствуя всем дворникам слегка.

То ли снег, то ли дождь, то ли град