Сергей Виноградов - Наследие. Том третий (2017—2018)

Я бродил в темноте, а вокруг никого

И не там я искал Бога лишь своего,

И опять не найдя, возвращался домой,

Где с иконы смотрел на меня Бог немой…

И встретились они – Бог с Человеком

И новая эпоха началась —

Явился Он – Спаситель наш. Навеки!

И кончилась эпохи старой власть…

Исполнились все прошлые Заветы

И Бога мы узрели в этот день

И получили божии ответы

И прошлое ушло куда-то в тень…

Но мир жестокий был далёк от Веры

И предстояло долгий путь пройти,

Взойти на Крест и пострадать без меры

Тому младенцу, чтобы нам найти

Дорогу к Богу, жертвуя собою.

Чтобы признать и Сына и Отца

В явлённом в мир… Он к нам пришёл с любовью,

Чтоб мы Его любили без конца…

А мы опять, в который раз распяли

В душах своих, явлённого тогда,

Но без Него давно бы мы пропали,

В своих грехах погрязнув навсегда…

И Он пришёл, и состоялась встреча,

И есть ещё надежда и у нас,

Что в Храмах наших не загаснут свечи,

Что будет Жизнь светлее, чем сейчас…

Между прошлым и будущим только мост.

Только мост.

И его перейти нам совсем не вопрос,

А за этим мостом под Рязанью берёзы.

Поцелуи жены. Ну, и матери слёзы…

Слёзы радости, что здесь живой я остался,

А мой верный товарищ вчера смерти достался —

Он меня защитил от злой пули душмана

И осталась во мне навсегда эта рана…

До свиданья, Афган. Мы тебя не забудем,

Но военные годы проклинать мы не будем.

Воевать – это дело всегда было мужское,

Но, не дай Бог, увидеть и во сне вам такое…

Мы вернёмся домой молодые – седые —

Только мост перейти, а там снова родные.

Нам бы плакать от счастья. Почему-то не можем,

Почему-то тоска по Афгану нас гложет…

Может быть по тому, что погибших друзей,

Нам уже не вернуть, сколько слёз ты не лей,

Может быть потому, что сыны той войны

Здесь, в России, теперь никому не нужны…

Знакомые, приятели, друзья…

Их было в этой жизни долгой много,

Но почему один остался я?

Быть может, их судил излишне строго,

Судьёй был всем, себя же не судил.

В себе самом не видел я пороки,

Зато в других их часто находил.

Из жизни извлекал не те уроки…

Совсем не тех в изменах обвинял,

Совсем не тех хвалил порой напрасно,

Хотя и им не верил я и знал,

Что ложь красивая совсем не безопасна.

Не потому ль приятели ушли.

Друзья дружить со мною расхотели,

Других друзей они себе нашли,

А я с бессонницей своей лежу в постели…

…И никого вокруг. И ночь черна.

И тишина. И пустота. И пустота.

Лишь только запоздалая вина

Заглянет вдруг. Но не моя. Не та…

Великий и могучий наш язык —

Им можно и убить и возвеличить,

В порыве гнева перейти на крик

И выразиться вплоть до неприличий…

А можно в нём суть сущего раскрыть,

Да так, что иноземцам станет ясно —

Словесную пора умерить прыть

Похоже, им. Не хаять нас напрасно…

А то мы нашим русским языком

Пошлём их всех туда, куда им надо,

Но так мы поступаем лишь с врагом.

А для друзей он лучшая награда…

По-нашему учитесь говорить

Писать и мыслить на великом русском,

И Бога за него благодарить —

Он – светоч божий в мире нашем тусклом!

Раскрасил в красное далёкий горизонт

Грядущий день. Февраль уж на исходе,

А город, погружённый в тяжкий сон,

И не заметил, что с ним происходит…

Проснулся он с похмелья, как всегда,

И вывалил на улицу потоком

Искать в себе себя. Да вот беда —

Проснулся он, похоже, что до срока…

Ему ещё поспать бы до весны

И ничего тогда бы не случилось —

И смута февраля – всего лишь сны,

И страшное пророчество не сбылось бы…

И не был бы в империи разброд,

И из Женевы не вернулся гений,

И не узнал бы никогда народ,

Кто же такой в истории был Ленин…

Пришёл февраль – предтеча Октября,

Но только зря, похоже, ликовали,

Но только зря мы сбросили царя,

И за него уже не воевали…

Всё, перекрасив в ярко-красный цвет,

Забыв совсем Парижские уроки,

Мы нашу Веру превратили в бред…

А он уж знал приход свой. В свои сроки.

И не заставил себя долго ждать,

Напомнив о себе залпом «Авроры».

А мы остались, как всегда, страдать

И август ждать далёкий и не скорый…

Под звуки довоенного фокстрота