Array Антология: Мир в ладони

важнее, верно, потолок, как
раньше говорили, кров, и
плов, и в сердце уголек,
за них-то и прольется кровь,

за это и сгорит июль,
и не вернутся никогда
в окне на море белый тюль,
богам привычная еда,

и мы, вернувшись, не найдем
своих растаявших следов,
прощай, июль, случайный дом,
но, может, до свиданья, до…

Собрались поэты как-то в осень
Покутить под легкую прохладу.
Что ж, никто за это с них не спросит.
Может, сложат гимн или балладу.

Нервно трепетали мыслей листья,
Лепестки расстроенного чувства.
Что поделать, если собрались мы
На закате древнего искусства.

И один из нас, откинув тогу,
Наливая от души цикуты,
Вдруг увидел дальнюю дорогу
В дальнозоркий объектив минуты.

А другой уж тем ему ответил,
Что шагнул в межзвездное пространство.
И теперь, как солнце, жгуч и светел,
Согревает северное царство.

Так и разошлись почти под утро.
Нет ни чайки на пустынном пляже.
Весело горела Камасутра.
Не осталось даже пятен сажи.

Не жалейте позабытых песен.
Место их – за пазухой у бога.
Мир телесный скучен, зол и тесен?
Нет, не верьте сплетням демагога.

Мир лежит в ладони у поэта —
Грезами отравленная пуля.
Но судить нас будут не за это
Медленным томлением июля.

Лишь за самые наивные догадки.
Лишь за то, чего уже не будет.
За пустой листок в конце тетрадки.
За улыбку плюшевого будды.

Переселяясь в деревья,
в запах листвы под дождем,
мы за невидимой дверью
всех остальных переждем.

Времени будет немного —
век, или два, или три.
К морю сбегает дорога
или к чему-то внутри…

Серым подмоченным мелом
черчен морской горизонт.
И остаются без дела
плащ, и калоши, и зонт.

Кто ж теперь носит калоши?
Значит, и прочее – блажь.
Вот запишусь в водоноши,
в общий ведерный кураж.

Наводопею, как роща.
А сквозь меня, вдалеке,
будет и легче, и проще
литься небесной реке.

Здравствуйте, старый магистр.
Нынче в лугах Монтаньолы
Пчелы гудят, и регистр
Гуда их сходится в полый

Шар бытия. Он почти что
Равен хрустальному своду.
К вечеру прочит затишье
Ветреный демон погоды.

Нежное ложе Марии
Вас в колыбели качает.
Словно озноб малярии,
Нервные выкрики чаек.

Море, лежащее к югу,
Тучу прислало и влагу.
Вы написали бы другу,
Да отсырела бумага.

Колокол стонет в Лугано.
Духу ли, Сыну, Отцу ли
Хватит и Вашего сана.
Вы бы, магистр, уснули.