Светлана Севрикова - Россия будет счастливой

Кнопка «нажата». «Механизм» сработал. Система запущена. И рано или поздно с человеком, это сделавшим, обязательно произойдёт то, что должно случиться со всяким поправшим заповедь, которую я про себя называю «кнопка совести» – справедливая расправа обрушится на него, а всякий, могущий этому воспрепятствовать от него отвернётся. Грянет расплата – беспощадна и неотвратима. И, значит, всё уже предопределено. Он сам себя обрёк. Вопрос «быть» ему или «не быть» – уже по сути разрешён. Осталось только определиться со сроками.

Значит, умрём от гордости.

Брат, заходи в пике!

Кнопка людской совести —

Родинкой на щеке.

Скажешь тирану: вот она.

Пусть, если смеет, – бьёт.

Это всегда работало.

Правда – не подведёт.

В мясо лицо и в месиво.

Слёзы сокрыла кровь. —

Охнули. Встали. Крестятся.

Видят: закат багров.

Рдеет в полнеба зарево,

Страшно кренится ось.

С половцами ль, с хазарами… —

Главное: началось!

Значит, не всё прощается.

Выбитый выплюнь зуб.

Лишь кирзачом включается

Правый господний суд:

Суд над бесстыжей пошлостью,

Плесенью и чумой,

Силой ожившей совести

Всех, кто ещё живой.

Упростила ночь многообразие

Безобразных звуков и вещей,

И единым словом будет сказано

То, что несказуемо вообще.

В лунном свете пёстрая идиллия

Выбирает чёрно-белый цвет.

Всё, что ты теперь не скажешь, милая,

Будет означать лишь «да» и «нет».

Светлое – луна-трудяга выбелит,

Тёмное – жестоко очернит.

Перед самым упрощённым выбором

Жизнь твоя мудрёная стоит.

Не только чёрное и белое —

иных цветов полным-полно, —

Как дети малые, галдели мы, снимая страшное кино.

И в самом деле, в это верили.

А кто не верил, тот молчал,

Что пятьдесят оттенков серого от черноты не отличал.

°

Не только чёрное и белое!

Монеты – жёлты, кровь – ала, —

Терзало разум откровение за гранями добра и зла.

Пестря унылый холст столетия,

играл со смыслами гламур,

Не голубой, а фиолетовый… И не коричневый, а бур…

Слепцам, тонов не различающим,

очки лиловые раздать! —

Твердил охотник, знать желающий,

где фазаны его сидят.

Иной подход. Другое мнение.

И с этим тоже можно жить.

Но кинолентой чёрно-белою над нами камера шуршит.

Путь зиме загородила осень -

Дет гор инте! – значит «не пройдёт».

Моросит уныло дождик косый,

Шлёпает по лужицам народ.

В ноябре, – бормочут старожилы, -

Заметало – мама не горюй! —

Нынче, слава Боженьке, что живы, -

Жарко. Хочешь – сей, а хочешь – куй…

Что ни делай – дела не поправить!

Видимо, грядёт Армагеддон…

Ибо слишком долго нами правит…

Осень…

– Тили- бом да диги-дон! -

Колокольчик брякнул издалёка,

Будто в том Прекрасном Далеке,

Лихо по заснеженным толокам,

С бравым ямщиком «на облучке»,

Мчится тройка.. бойкого народа!

Никому ответа не даёт….

Справедливость? Равенство? Свобода?

Осень! На сто тысяч лет вперёд…

А чума приходит как зима…

А зима является прозреньем:

Чёрные на белом (как слова)

Абсолютно голые деревья

Встали вдоль обочин и кричат,

Руки-ветви к небу воздевая:

– Что нам шуба с барского плеча?!

Мы насквозь в ней, Боже, прозябаем!

Нет, не греет душеньку снежок!

Ни на четверть, ни на половину!

До костей, до мяса, до кишок,

А не деревянной сердцевины,

Пробирает холод ледяной

И студёный вероломный ветер!

Что нам эти шальки с бахромой?!

Что нам кружевных узоров сети?!!

Мы устали. Мы сошли с ума…

И почти уже на самой грани! -

Это ж не забава, а зима! —

Если не убьёт, тогда поранит…

Те из нас, которые помрут,

В судный день дохнут обидой в трубы.

Господи! Пускай хотя б не врут,

Что деревьям жарко в снежных шубах!

Придумаешь рифму к пакле

И спрячешься тихо в щель.

Ну, кто ты? Всего лишь капля

В огромной кастрюле щей.

Несчастная ложка каши!

Рогожной подстилки нить!

Тебе ли в терпенья чаше

Последней себя взомнить?!

Там будут колоть и резать.

Насиловать. Так и сяк.

Подумай, куда ты лезешь,

И срочно исправь косяк.

Глаза отводя стыдливо,

Слегка закусив губу

Проси, чтоб тебя простили.