Гюльнара Нойманн - Жизнь Кочевая. Стихийные Творения

Но где же я сама, застрявшая в ночи?
Придет ли ясный день, когда исчезнут тени?
Взойдет ли Солнце? Ласковым лучом
Нас поцелует ли в истерзанное темя?

как я люблю варить варенье!…
хоть вредно это для фигуры.
но лето – для меня затменье,
и лишь варенье – кайф в натуре.

с утра бегом, базарчик рядом,
там наберешь все, что осилишь,
и тащишь, радуясь, и матом
себя кроишь, если нет силы.

лежат горами помидоры,
взгляд бросишь, нет! вас мне не надо!
мне для варенья нужны горы
тех, что послаще, чем награда..

вот абрикосы нежно рдеют,
шафранным духом отливая,
бочком они лишь покраснеют,
невесту пред тобой играя…

малинный дух тебя накроет,
метнешься к ней, она в экстазе,
лежит, прекрасная и млеет,
ах! хороша же, вот зараза!

а вот и поздняя клубника!
ее-то мне сейчас и надо!
недорогая, но вся в шике!
на вкус – отпадней шоколада!

смородины завал чернеет,
лишь подойдешь, и все! решила!
почем смородинка, простите?
ого! да уж, не тут-то было!

ну ладно, вроде все, что хочешь,
все есть, что в планах моих было…
и взгляд упал на дынный полог.
о, Боже! дыньку-то забыла!

ее, родимую, я тоже
вареньем бы сейчас сварила…
да вот, рецепта нет, негоже,
чтоб я испортила вдруг дыню…

народ! те, что варенье любят!
мне подскажите тот рецептик!
я верю, дыню не забудешь,
ведь дыня – в райский рай билетик!

ее еще в рот не положишь,
а предвкушаешь наслажденье…
ох! дыня, дыня! как же сложно
сварить прекрасное варенье!

ну вот, экскурс базарный кончен!
стою с ножом наизготовку,
потом вам расскажу я больше…
пора приняться за готовку!

стою в степи, одна,
прижатая к земле
гигантской чашей небосвода…
и никого вокруг,
лишь тишина…
мерцанье звезд
и оглушающий рев вечности в ушах.
и Млечный Путь,
в котором человеку нету брода,
и ужас одиночества
шевелит волосы
дыханьем нежным ветерка.

солнце было странным сегодня…
на луну оно походило.
в темно-сером, глухом непогодье
облаком заслонясь, оно плыло…

я увидела солнце случайно,
взгляд удачно подняв с тротуара.
оно встало серебряным диском,
его дерево будто держало.

обнаженных дерев ветки голы,
и на них от дождя льда оправа,
солнца диск встал над их головою,
серебря ледяную дубраву…

только миг продлилось это чувство…
только миг, а как жаль, да и зря…
я стояла б так вечно, любуясь
странным солнцем из серебра.

Две тысячи двадцатый.
Италия. Весна.
И карантин проклятый.
И сплю. И не до сна.

Стихи идут толпою.
Я даже в шоке. Да.
Не знаю, что со мною.
Наверное, весна.

Приходят ночью строчки,
Приходят даже днем.
О чем, ты, может, спросишь?
Не знаю я, о чем.

Вдруг ветер дунет резво,
И вскрикнет где-то птах,
Зовет кукушка лето,
Цветочек на кустах.

И шум морской прибойный
Идет по вечерам,
А я сижу спокойно,
Пишу то здесь, то там.

Друзья мне пишут часто,
О новостях своих,
О счастье, о несчастье,
О днях своих лихих.

И каждый почему-то
Жалеет лишь меня.
Италия в в Европе
Страдает не одна.

Ветер гудит так надрывно и тяжко.
Будто работу творит на Землей.
Встречного ждем и стоим уже час мы.
Слышен уж гул приближенья его.

Вот закачало вагон мой нехило,
Стуки колес бьют в сердец унисон,
Вихрем проносится встречный нас мимо,
Может, в Ташкент так уносит его?

Слышен прощальный гудок, все случилось.
Можно и нам потихоньку катить.
Скрежет, рывок и мы движемся снова.
Жизни истории наши творить.

Пересказ гоголевского описания
Ах, эта степь! Чем дальше, тем прекрасней!
Зеленою и девственной пустыней
Раскинулась от юга до морей.

Плуг никогда не проходил по волнам
Неизмеримой дикости твоей.

Одни лишь кони, только кони лишь
Вытаптывали по тебе тропинки.
Ничто в природе не бывало лучше
Зелено-золотой степи,
Огромной, будто океан,
Чуть сбрызнутый веселыми цветами.