Ирина Эфт - Созвездие Козерога

Или же выпью яда.

Музык явился как-то мне, уже под утро.

Хотелось выставить его, что было б мудро.

Но я подумала: а вдруг он некий Будда?

Вдруг вдохновение вселит и веру в чудо?

Однако ж гость не помышлял о разговоре,

Втихую завтрак мой сожрал и начал спорить,

Внушать: поэзия, пойми, не бабье дело.

Мужчина – Бог, мужчина – Дух, ты только тело.

Чтоб впредь не слышал от тебя – «свеча горела»,

Три буквы «к» – твой потолок, твои пределы.

И там на кухне не греми, давай потише!

Не видишь, что ли, чёрт возьми! Музык твой пишет!

Хочешь сказку от дурака

Колобка-Ваньки-Емели?

Слепили его – в ход пошла из сусеков мука —

Испекли, да сразу не съели.

Положили к окну остудить, чтоб

Не обжёг руки, губы и душу,

А ему – хлоп блажь какая-то в лоб,

Он прыг-скок да из дома наружу.

Катится по тропке, скачет на горбунке,

На печке барином вдоль по Питерской едет,

Иногда отдохнёт чуток на пеньке,

Но долго нельзя – вишь, волки по следу

Спешат за ним. Для того ли по свету бёг,

Чтобы хищники энти им отобедали?

Он же Ванька-Емеля плюс Колобок,

А не какой-нибудь грёбаный крендель.

Он продолжит со стаей игру в салки-прятки,

И, может, чьих потрохов отведает.

И вот, значит, катится так, что сверкают пятки,

И вдруг – встречает медведя.

А щука твердит: отпусти меня, отпусти!

– Ну, нет, – говорю ей в ответ. – Не могу, прости!

Уж очень люблю заливное из вас, из щук.

И речь человечья твоя – это ж просто трюк?

Она округляет глаза и шипит: дурак!

Неужто совсем не желаешь волшебных благ?

Чтоб вёдра шагали в горку на счёт «ать-два»,

Чтоб сани из леса сами везли дрова?

А вот ещё бонус – личная печь-самоход.

Лежишь и командуешь: влево, вправо, вперёд.

И возит она тебя за рубеж, по Руси.

На ней же, прикинь, весь мир можно исколесить.

А хочешь царевну в жёны? Почёт и уют?

И тут я от счастья: дай лобызну, говорю.

И чмокнул её в рыбьи губы, от всей души.

Плыви, говорю, золотая, на дно чеши!

Она отвечает: ну нет, не могу, прости!

Теперь, говорит, иль женись или в монастырь.

И я разбежался – и в прорубь вниз головой.

Не надо мне было болтать со щукою той.

В девушек влюбляться банально просто.

Да пошла б любовь эта тупо к чёрту!

Розовые пони – Лосиный остров.

Мимо урны брошу от чувств обёртку

С надписью «кис-кис», сбоку бантик.

А потом на землю для муравьишек

Выплюну ириску: «вкусняшка – нате» —

И отчищу зубы от вредной пищи.

Бабочки на фантиках, будто козы,

Усиками-рожками тычут – жуть-то.

– Ладно, не пугайте. Зачем так грозно?

Я же несерьёзно. Всё только шутка.

– Мальчик-раскрасавчик, ты нашим будешь.

Забодаем, сладенький, защекочем. —

В граде Китеж коконы строят кукиш.

В топях да болотах – кикимор кочки.

Я пока не пойман, не заарканен

И твержу: «Влюбляться – банально, пошло!

Розовые пони с глазами ланей.

Ничего-то, лошадь, вы их не плоше».

Ускачу на сивке, на сером волке,

Ни одной царевне не дамся в лапы,

Потреплю лошадку по жёсткой холке:

«Выручай, товарищ, достали бабы».

У Чука есть братец Гек, а у Гека – Чук.

Чук старше на год, запаслив и деловит.

А Гек – любитель игры в индейцев и чукч,

Большой фантазёр, растяпа и даже пиит.

У Чука и Гека два папы, а мамы нет,

Точней говоря, один из пап за неё.

Но это для всех огромный такой секрет,

Кто выяснит вдруг, Чук с Геком скажут: «враньё».

Папули-один нет дома: уехал в Сибирь

С хозяйкой медной горы их отец на «ты»,

Синюшка готова ему подчас пособить

В работе и в жизни, и в поисках разной руды.

Полгода уже он в тайге. На носу Новый год.

Да вырваться папе в Москву сейчас не судьба.

Но не было б счастья, несчастие помогло:

Извечная Чука и Гека вражда-борьба.

Короче, на днях от папы пришло эсэмэс:

«Аврал. Не приеду. И вы ко мне ни ногой».

Но Чук в телефон по привычке мамин залез,

А Гек по привычке пытался отнять его.

В итоге все едут к папе в Сибирь, в тайгу.

И Гек по дороге песни соседям поёт

Про чудищ лесных – Кощея и Бабу-ягу,

И скоро случится уже Рождество-Новый год.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.