Сергей Виноградов - Наследие. Том четвёртый. 2019—2020

Чтобы их сны недетские увидеть,

Чтобы своих детей за них взрастить,

И чтобы научить их ненавидеть

Войну и смерть, ну, а вождя простить.

И каждый год июньским ранним утром

Я в этот день рассвет тревожно жду.

Мне кажется, что с ними я там, будто,

Жаль только, смерть от них не отведу…

Пока я был в расцвете лет и в силе,

Я, как умел, Россию защищал.

Теперь в душе лишь плачу по России,

По той, в которой духом обнищал

Народ, который русским лишь зовётся.

Надолго вряд ли хватит и его

И в памяти людской, увы, сотрётся

Величие былое. Ничего

Своим потомкам в прошлом не оставив,

На радость непомерную врагам.

И будет бездуховность миром править,

Когда разрушит Веры божий храм,

А это время близко так, похоже…

И ведомо лишь Богу одному,

Когда в нас Человека уничтожат,

И превратят в безумную толпу

Не только всю Россию – всю планету.

…Но разве в этом нашей нет вины?

А мы опять молчим и не заметно

Останемся без Веры и страны…

Пришла весна – сезон разлук

Сезон любви и обещаний

Душевных мук и слёз прощаний

Под эшелонный перестук…

Весной нам выдадут погоны

И всех посадят в поезда

И, даст бог, что не навсегда

Нас увезут от мам вагоны.

Даст бог, вернёмся через год

Весной такой же разноцветной

Мы, повзрослевшие заметно,

А кто-то вместо нас уйдёт

С того же старого вокзала

Служить в далёкий гарнизон.

Ну, что ж, весна – такой сезон,

Сезон без страшного финала…

Во все века у каждого есть выбор:

Кого куда вести, за кем идти —

Стать победителем, остаться на отшибе

Иль просто своей цели не найти…

Тогда за нас наш выбор будет сделан

И превратится жизнь в парад услад-

Служить мы будем не себе, а телу,

Считая сытость лучшей из наград…

Лишь иногда, пресытившись едою,

Случайно вспомним мы вдруг о душе,

Но ничего в себе в ней не откроем,

В ней просто пустота. Давно уже…

Двадцать восемь минут, чтоб взлететь в небеса,

И на грешную землю вдруг нежданно вернуться.

Под крылом самолёта та же вновь полоса

В этот раз не позволила

Им с судьбой разминуться…

Если б только им знать, что всё будет вот так,

Можно было бы всё изменить в своей жизни,

Но на рейс опоздать видно было никак,

Чтоб друзей не увидеть

На своей собственной тризне…

И огонь под крылом всех их в вечность прибрал,

И от прежних грехов все их души очистил,

Отпустил в небеса, чтоб их Бог покарал

Или сразу к святым убиенным причислил…

Уместилась вся жизнь в двадцать восемь минут:

И надежда и страх и молитва и вера…

…И, быть может, лишь те, кто прожил их, поймут,

Как короток наш век. А судьба – просто стерва.

Их сорок не вернулось из полёта

И сорок душ остались в небесах

И только сорок первый с самолётом

И жизнь свою и смерть свою связал,

Хоть он не меньше душ тех улетевших

Всю жизнь свою стремился в небеса,

Но смерть и страх преодолеть сумевший,

Способен стал на божьи чудеса…

И став на миг вдруг ангелом-хранителем,

Как мог, спасал не души, а людей,

Но люди его подвига не видели,

Словно табун безумных лошадей.

Из чрева огненного рвались на свободу

И было им совсем не до него,

Что ж, видно такова наша порода —

Всегда спасать себя, прежде всего…

И вряд ли кто-то вскоре его имя

Из, им спасённых, будет вспоминать,

Лишь только Бог, надеюсь, его примет,

Чтоб по заслугам всё ему воздать.

И пусть он далеко такой не первый,

И многие пока живут средь нас,

Но, Боже, сделай так, чтоб сорок первый

Среди погибших был в последний раз…

Любовь и смерть – два вечных антипода

Две верные служанки у души

И их союз, что создала природа,

Ты разрушать пока что не спеши.

Мы в этот мир всегда с любовью входим

Живём со смертью рядом каждый день

И наша жизнь – не наша, а, выходит,

Всего лишь чья-то призрачная тень.

Мы лишь песчинки в вечной круговерти,

А правит всем судьба и ей решать

Кому сегодня встретиться со смертью,

Ну а кому к любви своей бежать.

Так что же остаётся нам при этом?

И в чём тогда смысл верить и грешить?

В чём смысл жить рабом или поэтом,

Когда не можем сами жизнь вершить?

Расписано судьбой всё по минутам: