Лаэрт Добровольский - Долговременная огневая… Стихотворения

Новый лист оторвался и глухо
На камнях распластался ничком —
В школе таинства вечного духа
Стало больше одним новичком.

И, как жизни последняя точка.
Словно кто дотянулся перстом
Неразумная лопнула почка
Над лицо потерявшим листом.

Победа – за нами, а мы – впереди.
Её утеряли из виду.
Мы жизни свои не жалели: – Приди!..—
Пришла – и не скроет обиду.

За громким застольем, за блеском
наград.
За верным – по сути – реченьем
Она угадала: великий парад —
Сигнал для её отреченья.

Не грезила царственным троном она.
Но слишком гремели литавры…
Победа – за нами, и значит, война
Чужие присвоила лавры…

По своей Петроградской родной стороне
Я нередко бреду иностранцем:
Здесь так многое внове, как будто во вне
Жил я, выброшен протуберанцем.

Но своей Петроградской родной стороне
Буду верен до крайнего срока:
Наши связаны судьбы родством
по войне.
Мы едины единым истоком.

Тот исток – как зарок, как закон, как порог.
От него в наше завтра дороги:
«До» – истоку название. Русский
предлог —
До войны… До беды… До тревоги…

Вот ещё незнакомый я вижу фасад.
Появившийся старого возле.
Память к «До» меня тянет упорно назад,
А фасад снова тянет к «После»…

Наше дело правое.
Победа будет за нами —
И, вторя шагам:
Нами… нам… ам..!

Профиль усатый клацает
На габардиновом лацкане
В такт шагам:
Нами… нам… ам!..

Народов вождь и учитель
Знает цену словам;
Громче, медали, стучите:
Нами… нам… ам!..

Клацает профиль усатый.
Как бы не сбиться с ноги —
Разве не видишь и сам ты:
Всюду – враги!

Но – наше дело правое.
Победа будет за нами —
И, вторя шагам:
Нами… ами… ам!..

Надежд слепая круговерть
Коснувшись вскользь, промчится мимо…
Непоправима только смерть.
Всё остальное – поправимо.

Непоправим бросок в висок
Свинца на тонкой струйке дыма.
Непоправим на волосок —
Всё остальное – поправимо.

Всё поправимо… Пыль и прах
Избудут униженье Рима:
Державный гнёт и рабский страх,
И остальное – поправимо.

К пещере каменной пыля
В скале, пробитой караимом.
Телег кривая колея
И в наше время поправима.

Всё поправимо до черты.
До планки, поднятой тобою.
До той поры, пока что ты
Не утерял готовность к бою.

Когда же, смертью смерть поправ
И дела светлого во имя
Ты прорастёшь средь буйных трав.
Неповторим непоправимо.

Души беспечный мотылёк
Вспорхнёт с ладони серафима
И новой жизни уголёк
Займётся вновь необоримо

И кто-нибудь с душой твоей.
Как с телевизором в прокате.
Начнёт отсчёты новых дней
И так же жизнь свою прокатит

И, может быть, поймёт, дыша
Перед концом неумолимым —
Неповторима лишь душа.
Лишь смерть души непоправима.

На книжной полке, выстроившись в ряд.
Стоят тома – юнцы и раритеты.
Одни – лучами славы не задеты.
Тома другие, как авторитеты,
В её лучах уверенно парят.

Стоят, прижавшись плотно, к тому том:
В лицо друг другу жарко дышат строки —
Добра и зла открытые уроки.
Где в споре с добродетелью пороки.
Но – не о том хотел я, не о том.

Вальяжности томам не занимать…
Лелеемы в спокойствии и холе.
Они, иной не представляя доли.
Обречены в пожизненной неволе
Хвалам гостей услужливо внимать.

Томам в укор и в назиданье им.
Способным зависти слезу из гостя выжать.
Карманного формата пара книжиц.
Сумевшая каким-то чудом выжить.
Стоит поодаль, чуждая другим:

Характер их солдатский узнаю:
По почерку, по слову, по одежде —
И жажда жизни та же в них, что прежде.
Презренье то же к снобу и невежде.
Решимость та же выстоять в бою;

Огнём и порохом пропахли связки слов.
Сверкают сталью в книжном полумраке;
И, каждый миг готовые к атаке.
Ждут в напряженье танковые траки.
Как ждали боя Дудин и Орлов.