Лаэрт Добровольский - Стихи о главном

Прислонившись кроной к кроне,
Словно в сговоре каком,
Или в тайной обороне
Ожидая бой с врагом.

У божественной святыни
Взор свободней и смелей,
Чем у выступившей ныне
Строчке блуда на стене.

Как в насмешку дням кровавым.
Отлетевшим в даль времён.
На стене ПОБЕДА KNAUF
Голубым горит огнём.

Не зелёным и не красным.
Никаким другим-иным:
Мирно-ласковым, прекрасным.
Безмятежно-голубым…

Я – и KNAUF. Третий – лишний..
Я – и надпись на стене…
Говорят, сегодня Ницше
Поднимается в цене…

Одичало ржавым ворсом
Травы с небом не в ладу.
Атакуемый вопросом.
Безответен, я иду.

А вопрос толкает драться
Или – в лестничный проём:
Как же так паскудно, братцы.
Мы Победу продаём?

Звуки траурного марша
Над могилами звучат.
Кирпичи, как пачки фарша,
В штабелях кровоточат.

Над Ижорой, по-над речкой
До сих пор руин не счесть…
Речь немецкая овечкой
Ходит нашу травку есть.

Щиплет травку вроде боком.
Сознавая, что в гостях —
Но пощипывает током
Дом, стоящий на костях:

В двадцати шагах отсюда
Спит Ижорский батальон,
И сигналит, словно зуммер,
Неистлевший медальон.

Медальонам счёт неведом?
Похоронкам счёт забыт?
В сочетании с Победой
Вводит KNAUF новый быт?..

В подворотне лает Жучка.
По реке плывёт топор.
В переводе KNAUF – «ручка»
Означало с давних пор…

Помнит горькое Победа,
Не укроет никуда —
Расстреляли людоеда
Здесь, на улице Труда…

Исстрадались в горе вдовы.
Смотрят в прошлое, назад.
Где ни дня без крови новой
Не держался сущий ад.

В царстве скверны и бедлама
Лишь осталось – позови! —
Стать прислугой в храме Хама
Храма KNAUF-на-Крови…

Не случайно веет кровью
С наступающей грозой…
Ветеран поводит бровью —
Совладать бы со слезой…

Кто печаль его измерит.
Кто узнаёт по глазам?
Эх, Москва слезам не верит.
Питер верит ли слезам?!.

Так быстро дни летят за днями,
А всё забыть я не могу:
Стихией вырванный с корнями.
Лежал сосняк на берегу.

Горел закат над полем брани —
Событий горестных причал
Весь искорёжен, весь изранен.
Неузнаваемый, молчал.

А там, за мёртвыми стволами.
Не отводя от павших взор.
Стоял, не сломленный ветрами.
Спасённый бор.

Баю-баюшки-баю,
Твой отец убит в бою
И не ведает о том.
Как от горя чёрен дом.

Как на мир глядит едва
Неутешная вдова.
Как ей тошно всё вокруг.
Дело валится из рук.

Не даёт житья малец:
– Что не едет наш отец?
И ответить не легко.
Что он слишком далеко:

Ближе Солнце и Луна,
Чем отцовская страна —
Во чужом лежит краю,
А душа его в раю.

Твёрд и холоден гранит
И звезда над ним горит:
– Ты меня не забывай…
Баю-баюшки-бай-бай.

Знать, за то и мне дана
Ледяная седина.
Что сынок убит в бою…
Баю-баюшки-баю.

Эти взгляды скорбные пойму —
Каждый взгляд в душе тревогу множит:
Поколенье вынесших войну
На коленях славный путь итожит;

И, взывая к милости Христа,
Всё поклон творит неутомимо.
Осенив знамением креста
Толпы, проносящиеся мимо.

Помнит свет победного огня —
Пела жизнь, вином алела скатерть…
Скорбным духом обдаёт меня
Эта нескончаемая паперть.

Не под грузом боевых наград
Поколение свои сгибает спины;
Дней позора Родины парад —
Действия замедленного мины.

Я – быдло, ты – быдло, мы – быдло..
Куда бы ни глянули – стойло…
За долгие годы обрыдло
Информационное пойло

Усердное – в наших кормушках.
Навязчивое – по сусекам
Затем, чтоб ходить в побирушках
Могли по царям и генсекам,

В привычном жевании жвачки.
Склоняя покорные выи.
Стыдливо тая, как подачки.
Награды свои боевые:

А вдруг да и вскинутся разом.
Магическим вспыхнут сияньем,
Смущая разбуженный разум.
Прикормленный подаяньем?

За Родину гнили в траншее.
Штыками ломали границы…
Звенит колокольчик на шее.
Не даст никому заблудиться.