Виктор Мостовой - Сердца кристальные россыпи

Рождённая в порыве чувств.

Не торопясь, катил автобус,

И тополя, под ветром горбясь,

Мелькали. Я глаза закрыл

И вспомнил горы, кипарисы

И пенистой волны капризы,

Где к морю спуск обрывист был.

Хотел я взять волну на привязь,

Чтоб обуздать её строптивость —

Как к берегу рвалась, озлясь!

А здесь, в краю шахтёрском, дома,

Акаций сладкая истома

По всей округе разлилась.

Тропа у самого обрыва,

Игольчатый кустарник гор

И бирюзовый цвет залива,

И во всю мощь морской простор.

Иду, и сладко пахнет хвоей,

На море отблески зари,

И веет в грудь такою волей —

Взлетай и чайкою пари!

С крыши шумно взметнулись голуби.

Час рассвета.

Обнажили деревья головы

Перед светлою памятью лета.

Суетимся…

Вчера ли, сегодня ли —

Мы всегда занятые.

Мимоходом лишь головы подняли,

А деревья – седые.

Осень, осень – астры, сентябринки —

От зимы им никуда не деться.

Я смотрю, как листья, выгнув спинки,

Падают, распластывая тельца.

Я смотрю, как нити паутины

Всюду ожерельями сверкают;

Рядом хризантемы, георгины,

Распахнув глаза, на мир взирают.

Ветер, как будто демон,

Снова приносит зло.

Плохо пришлось хризантемам —

Сломлены. Не повезло.

Ветер, расслабься, потише!

Звёздочка, не дрожи.

Вижу, как сыпятся с крыши

В травы каштаны-ежи.

Осень под тучей свинцовой

С ветром, гудящим в ветвях,

Бродит аллеей садовой

С блеском багрянца в глазах.

Время споткнулось о стрелку часов,

Остановилось мгновенье.

Вспомнилось детство и в буйстве садов

Розовых яблонь цветенье.

Вспомнился мне террикон-старикан

С плешью, в бороздках-морщинах.

Змея бумажного я запускал,

Стоя на самой вершине.

Как же он рвался из рук моих в высь,

В волнах воздушных плескался,

Всё же упал и на ветке повис —

С детством моим распрощался.

Когда терзает жизнь в запале диком,

И я терплю – не изойти бы криком,

И чтобы скрыть, как корчусь я от боли,

Скорей от всех я убегаю в поле.

Я окунуть спешу в траву колени,

В ромашках утонуть, как в белой пене,

И, ощутив всем телом боль земную,

Цветам доверить голову седую.

1

Ах, эта сыновняя драма,

Когда без гроша и семьи

Войдёшь в отчий дом: «Здравствуй, мама,

Вот астры принёс я, возьми».

Заплакать её угораздит,

Захочет мне душу излить.

А клён будет солнце мне застить,

Чтоб слёзы её утаить.

2

Крик сдержать бы – стон во тьме завис.

Ночь сгустилась – мама, отзовись!

Сколько ты любви мне отдала,

Ну а я спешил уйти в дела.

Видел мельком твой зовущий взгляд…

Мамочка, молю: вернись назад!

Но могила встала на пути.

Каюсь я и мучаюсь – прости.

3

Абрикосная рыжая масть…

Как нас сочная мякоть манила!

До отвала мы ели и всласть —

Мама много варенья варила.

Пчёлы густо роились в тазу —

Эти детские сны не мои ли?

Я сдержал бы, наверно, слезу,

Если б мама была не в могиле.

4

Не спал я три ночи кряду,

Мне сердце печаль оплела:

Сломали подонки ограду,

Где мама покой обрела.

Ах, мама, под светлою синью,

Вдали от проезжих дорог,

Прости ты, родимая, сына,

Что он твой покой не сберёг.

У нас щенок – сплошное бедствие:

Обои рвёт, полы царапает,

Но с ним как будто снова в детстве я,

По попке шлёпнешь – он и драпает.

А во дворе, как только выскочит, —

И надо ж, чудо бесноватое —

Вот-вот цветы на клумбе вытопчет.

Кричу, но астра уж измятая.

И пусть порою нету сладу с ним,

Возьму на руки это бедствие,

И сразу становлюсь я радостным,

И кажется, что снова в детстве я.

Костёр веков раздую,

И озарится мгла.

Ужалит даль степную

Монгольская стрела.

Споткнётся конь, а русич

Качнётся чуть в седле

И волос светло-русый

Рассыплет в ковыле.

И горе хищной птицей

Над степью кружит вновь,

И Русь с ордою биться

Зовёт своих сынов.

Льётся песня,

и вьётся тропинка,

И весёлая вишня стоит,

И луна —

золотая пластинка —

Песню звёздную в сердце струит.

Песня нежно касается сердца,

Песня дышит в лицо теплотой…

Песня, песня,

не ты ли невеста,

Что смущённо стоит под фатой?

Неслух – не было с ним сладу: