Евгения Мореева - «искали Итаку»

скатерть на круглом столе
как с картины.

в кувшине вода родниковая…
родник у реки, где деревья, камни и мох.

зажмурься от этого счастья,
спокойно смирись
со своим
поражением.

След от моей руки на снегу
Занесло новым снегом.
Свет от моей руки на снегу
Занесло новым светом.
След от моей тоски на снегу
Занесло новым светом.
Свет от моей тоски на свету
Занесло новым светом.
След от моих тоски и руки на снегу, на свету
Занесло новым

Новым светом снега наливаются,
Новые сны на месте старого следа.
Новым снегом рассыпается свет,
Новые сны на старом свету

духота как дух кислоты с урока по химии —
максимально абстрактная,
химичка талдычила, что «всё в мире временно,
зато химия – на все времена!!!»
я был прикован специальной энергией к тихому
поведению, привыкший слушаться, весь из себя
пай-мальчик,
но полгода назад узнал, что в ослепительном
лоске мира есть разные имена.

и теперь я бросаюсь на них и ими —
олимпийский чемпион по бросанию имён в проходимцев.

даже архетипичный немой экран кричит мне:
«Хьюстон, ты украл мое детство!!!»
он зовёт меня Хьюстоном, потому что это чисто
американское имя.
вот проходит безымянная бэйби, ловлю аромат
духов,
ладан распыляет священник в католической церкви,
снег отдаёт зимой, той самой нежной (из «***» [1] «***» – типичное «название» стихотворения без названия; при чтении вслух вместо «***» отстукивать 3 раза.
(вчерашних стихов)),
седой охранник возмущается тем, что я несу чушь,
веду себя отвратительно, как все тинейджеры,

я отвечаю, что «мэн, ну ты и зануда»,
обезоруживаю звоном высоковольтного смеха —
охрипший охранник орёт: «Хьюстон, ты мне портишь
лирическое настроение!!! вали отсюда!!!» —
он называет меня Хьюстоном, только потому, что
я похож на пацана с соседнего цеха,
но никто не знает моего настоящего имени.

снова воспоминания. на химии элементы кулуарно
устроились в извилинах мозга с обозначениями —
рассаживаются по местам, ложатся друг на друга —
живут своей жизнью – перемешиваются как хотят,
они играют со мной, а химичка страшно расширяет
губы и старается не раздражаться:
«что это за кислота, Хью?! мы же её только что
обсудили!!!» – бро, словом, добро пожаловать в ад.

это химичка без имени. в стерилизованной
американской памяти,
где, конечно, «в раю аншлаг» и всё такое,
Джастин Бибер завывает попсу, секси бэйби
с пластилиновыми глазками,
многие звёзды, фигурировавшие в моей жизни,
не заслужили имён на специальной аллее славы.
а я так и не понял, что такое случилось с моим
именем и почему я его до сих пор не знаю,
хорошо понимая, как меня зовут??

пуховые поляны, ветер,
на пирсе грустит подросток,
тихая тоска
полощется на пруду,
растворяется в воздухе…

серая вода.
небо лежит на зелёных деревьях.
– нет,
ничего не случилось

если вода то дно черноземное и она
кажется тёмной прохладной пресной
душит жадную жажду

ты видишь живую воду вода ожила
посмотри ожила и крадётся к тебе ко мне

не уйти не уйти
ведь всюду
вода
не уйти
вода
кажется
это Земля возвращается
к первоначальному
состоянию где вода
безземельная

потому не уйти
вода
не уйти не уйти
вода
уплывём уплывём
я забыла
что ты не умеешь
выживать на
воде
цепляться за волны
удерживать равновесие
хотя всю жизнь ловил рыбу
и молился у моря

отпусти мою руку
на плаву
не удержит
– встань и иди
как Лазарь
говорю тебе
плачу
вода прибывает
не веря
шепчу тебе
отчаянно настойчиво
– встань и иди
по воде

и ты
внимаешь словам моим
в тебе оживает мужское
напрягаешь мускулы
поднимаешь своё тяжёлое тело
на поверхность воды
…
идёшь

совесть голодную выцежу из сознания сброшу брошу
без памяти
тлеть где-то там в переулке пещерообразном почти
первобытном в самом центре
раскалённой москвы
в плюс тридцать один гиперсолнечным
маем