Владимир Яковлев - Взгляд щенка

Всем остающимся – удачи!
Я ухожу.
Сквозь зубы, сдержанно, не плача,
Я процежу:

«Я вас любил, не всех, но многих…
Прости мне, Бог,
Я не держался правил строгих,
Грешил как мог.

Пусть не назло, не специально
Топтал цветы
И спорил изредка бездарно
До хрипоты.

Всегда плутал и сомневался
Во вся и всём,
До цели так и не добрался —
Не стал ферзём».

Но цель – не главное в дороге,
Ведь путь тяжёл,
И важно, в общем-то, в итоге,
Как к ней ты шёл.

Мой путь кривился постоянно,
Трещал, скрипел,
И, как бы ни казалось странно,
Я всё стерпел.

Я выворачивал упрямо
С окольных троп,
И тут же скатывался пьяным
В чужой окоп.

Я выползал, глотая глину,
Кляня себя,
Но чёрный ангел гнул мне спину,
По мне скорбя.

В трущобах дней однообразных
Мне книг не счесть,
Которых я в заботах праздных
Не смог прочесть.

И добрых дел до боли много
Не совершил,
А непонятную тревогу
Вином глушил.

И чёрный ангел, нагловатый,
Пример «добра»,
Изрёк глашатай бесноватый:
«Пришла пора…»

«Куда спешишь ты, чернокрылый?
Погодь чуть-чуть!
Чего ты скалишься уныло?
Не кончен путь!

Дом не достроен, сад не вырос,
И болен внук.
Так что залезь к себе на клирос,
Мне недосуг».

Но огрызаться бесполезно,
Фатален рок.
Распахнута любезно бездна,
Отмерен срок.

Я ухожу не по желанью,
И всем друзьям
Скажу: «Примите пожеланье —
Удачи вам!»

Стояла пешка на седьмой горизонтали,
Уверена – остался только шаг,
Но сделать ей его так и не дали
И вырвали из рук победный флаг.

Гроссмейстер – ас, спланировал всё точно,
Как ми́ттельшпи́ль, за полуходом ход,
Прибудет в э́ндшпиль, где всё будет прочно
И выигрыш никто не отберёт.

Что сдача пешки будет не напрасна,
Уверен был гроссмейстер до конца,
И смерть её так жертвенно-прекрасна,
Пример для всех, для каждого бойца.

Изгиб судьбы на клетках чёрно-белых
Неочевиден лучшим игрокам.
Итог решений, явно скороспелых,
Стал образцом зевка ученикам.

Ответный ход всё доказал отлично,
Цугцва́нг, как и всегда, привёл в цейтно́т
Гроссмейстер встал, ругнулся неприлично…
С тех пор он пешки очень бережёт.

Моя элегия ведёт меня к итогу:
Путей к победе может быть мильон,
Но, собираясь в дальнюю дорогу,
Придётся пешек взять дивизион.

Век двадцатый,
Век печальный,
Век, принесший столько бед,
Век, прогнивший изначально,
Ты ушёл,
Тебя уж нет…
***
Мы мечтали, и серьёзно:
Двадцать первый век придёт —
Ни один жучок навозный
К нам туда не попадёт.

Мы вещизм в себе давили,
Изгоняя как сорняк,
Мысль о личном изобилье,
Я не знал, что я – бедняк.

Мы терпели, мол, недолго,
На подходе новый век,
И считали – скоро гордо
Распрямится человек.

Коммунизм на всей планете,
Чистота и рай кругом,
Мир так праздничен и светел,
Полна чаша – каждый дом.

Ну, конечно, НИИ ЧА́ВО,
Без фантастики – никак,
По орбитам величаво
Бродит спутников косяк,

Люди честны по природе,
Преступлений больше нет,
Все имеют огороды
На ближайшей из планет.
***
Но мечты с мечтами споря,
Плыли мимо, а пока
Мы, не ведавшие горя,
Не валяли дурака.

Изучали всяких разных
Революций дружный хор:
Социальных, буржуазных
И французский термидор.

Мы хотели многотонной
Стать громадой добрых дел,
Только пятою колонной
Среди нас Плохиш пыхтел.

Силы юные копились,
Выясняется – не зря:
Для свержения сгодились
Большевистского царя.

Красный галстук, стяг наш алый,
Искор пламенная пыль…
Стал нам красный цвет, пожалуй,
Не как память, а как быль.
***
Верую я, верю всё же,
Говорят, что я чудной…
Но нацизм – в России? Боже,
Что ты сделал со страной?

Ваххабиты и скинхеды,
Педерасты всех мастей,
Думские законоведы
С языками без костей.

Гомон, гул, раздор, делёжка,
Не уступят волосок.
Где моя большая ложка?
Где мой лакомый кусок?