Владимир Попов - Взгляд со стороны, или Интервью официального сумасшедшего

Причина публикации данного интервью – вполне достойная широкой читательской аудитории семантическая (смысловая) информация. Выбранный литературный жанр ее предоставления (фантастика) позволяет читателю самому решать, как эту информацию воспринимать. А вместе это связано нестандартными подходами главного героя всего написанного ниже к общечеловеческим проблемам.

Например, он одинаково убежден как в присутствии на Земле инопланетян, так и в том, что их взаимодействия (практически никакие) с землянами являются разумными. И вот чем он, это объясняет:

– Подозревая присутствие внешнего влияния на земную цивилизацию, космические пришельцы и не вмешиваются открыто в ее жизнь. Естественно, при всем этом проявляется забота о более разумной высокоорганизованной структуре, чем они видят перед собой. Тем более что перед собой они видят именно чье-то инженерное сооружение, претендующее на роль обычного преобразователя звездной энергии.

Но для землян это еще не есть обидное. В мире, где за все надо платить, ничего не делается зря. При этом это «не зря» делается сразу. А уж только потом что из этого получится. Только «зря» в этом мире ничто не живет.

К тому же есть и основания полагать, что именно эта, пока (но может, и навсегда) единственно полезная общечеловеческая работа (по преобразованию энергии) хорошо оплачивается. Еще и «всем по справедливости»…

Однако и инопланетяне Землю покидать не собираются. И на это у них также есть серьезные причины…

Но об этом и другом, наверное, нужно говорить по порядку.

В нашей долголетней дружбе с Сергеем Коротковым нет ничего удивительного. Нам было по пять лет, когда наши родители получили отдельные квартиры в новом доме. И мы оказались соседями по лестничной площадке. Дальше один детский сад, школа, класс. И так вместе двенадцать лет. Поэтому, хотя после окончания школы он и уехал учиться в летное училище, а затем и служить далеко от родного города, наша дружба нисколько не пострадала. И, конечно же, ничего не изменилось в наших с ним отношениях и после описываемых ниже событий.

Так, во время ночного полета мой друг вынужден был катапультироваться. Нашли его только через восемь суток, далеко от места падения самолета и со свежей раной на голове. Но она, по мнению врачей, была не опасной. В то же время общее психологическое состояние требовало лечения в стационаре. И не где-нибудь, а в больнице для душевнобольных.

Естественно, я начал регулярно там его навещать. Но первоначально о привычных встречах и беседах оставалось только мечтать. Нас не только не оставляли одних, но и следили, чтобы разговоры касалась только бытовых тем. Всякие вопросы о том, что с ним случилось, пресекались. И это заставляло меня теряться в догадках, так как перед собой я все равно видел своего прежнего друга Серегу.

И так продолжалось почти шесть лет. Но вот демократия, а с ней и общие трудности в стране отразились и на вышеуказанном учреждении. Наконец мне не только стали разрешать с другом видеться наедине и не ограничивать по времени, но даже пропускать в небольшой больничный сад.

И конечно, после этого было много таких свободных встреч и интересных разговоров с другом. Однако записи (шариковой ручкой в школьных тетрадях) уже велись задним числом. И я сразу же столкнулся с трудностями пересказа разговоров хорошо знающих друг друга людей, где не только достаточно сказать «знаешь» или «помнишь» или сразу без наводящих вопросов понять, о чем конкретно идет речь, но и быть еще уверенным в том, как это («знаешь» или «помнишь») воспринято. Были трудности и другого плана, что и задержало публикацию данного интервью более чем на десять лет. Более того, могло задерживать и дальше…

Но желание поделиться информацией или, наоборот, ее получить оказалось сильнее. А это главное, ради чего и была с самого начала задумана публикация этих разговоров.

И вот во время одной такой свободной встречи я и увидел Сергея, сидящего на скамейке и читающего какую-то книгу. Когда, увидев меня и поднявшись на встречу, он закрыл ее, я от неожиданности остановился. Это была Библия.

А я после долгого общения с другом был уверен, что должны произойти совершенно невероятные события в его жизни, которые бы заставили его добровольно взяться за эту книгу. Тем не менее, увидев мое замешательство, Сергей хотя и улыбнулся, но все же серьезно заметил: