Сергей Виноградов - Наследие. Том шестой. 2021

В жизни этой, я знаю, всё должно иметь цену,

Только жизнь – лишь она не имеет цены,

И когда мы теряем своё самое ценное,

То и годы, как плата, нам уже не важны…

– Будет жить! Может, год, может, даже и десять —

Кто-то, может быть, мне из тумана сказал…

– Всё у Бога в руках… Ну, а, ты, что не весел?

– Ну, а вдруг это Бог так меня наказал?

В неоплатном долгу перед жизнью отныне

Будет каждый из нас, обманувших судьбу…

…Лучше в белой палате за окном с небом синим

Жизнь свою проклинать, чем молчать, но в гробу…

Слово имеет волшебную силу —

Им можно убить. Можно и оживить,

Но главное, чтобы оно приносило

Радость душе и желание жить!

Невыносима боль всего лишь раз,

Потом уже становится не больно.

Бывает больно каждому из нас

И нас, таких, не меньше, чем довольных,

Довольных тем, что причиняем боль

Кому-то мы единственною фразой…

…Надеюсь, среди них нас нет с тобой,

Но это мы поймём, увы, не сразу…

Любовь не отделима от печали,

Попробуй сам без них ты проживи…

Свою любовь всегда мы ждём вначале,

И снова ждём потом конца любви…

Ну, а печаль, попутчицей ей будет,

Где нет любви – печали тоже нет…

Кому печаль, как это не печально,

Оставила в душе свой чёрный след,

Становятся, как правило, поэтами

И услаждают чей-то взор и слух

Прекрасными любовными сонетами,

Рождёнными из многодневных мук.

…Они дитя любви, но не печали,

И потому их так прекрасен слог,

Всё от того – была любовь в начале,

Но он её, увы, сберечь не смог…

Мы все чего-нибудь боимся,

Не раз нас в жизни гложет страх,

Хотя давно уже нет плах,

А вдруг на плахе очутимся,

Не в этой жизни, так в другой?

За что казнить всегда найдётся,

А вдруг сегодня обойдётся?

Но не даёт душа покой,

Уснуть боюсь, а в снах вновь страхи

Достанут вдруг меня? Тогда…

…Любые страхи ерунда,

Если в запасе есть рубахи…

– Для плахи?

– Думаю, что да!

Бродят по Тихвину волки?

Выходит, что гости у нас!

Кричать и бояться нет толку —

Объявим им всем «волчий час»…

Ведь в час тот мы спим и ночами

Кто бродит? Лишь только бомжи,

Но мы быть хотим палачами —

Готовим берданки, ножи…

Готовясь войну объявить им,

За что же, позвольте спросить?

За то, что в наш мир удивительный

Забыли мы их пригласить?

Побродят, вернутся обратно,

Увидев, как мир наш жесток,

Как мы бы сказали, до хаты,

В свой старый знакомый лесок…

А большего им и не надо,

Они не враги – мы враги,

Уж если гостям здесь не рады,

Не будет их волчьей ноги

В чужом неприветливом городе

Ни разу. Как нашей – в лесу?

Полезем – получим по морде,

За то, что их губим красу,

Но кончится ль это счастливо?

…По волчьи – вполне справедливо…

Как Вас зовут? Неважно – мы – старлеи!

Старлей, поручик – мне уж всё равно.

Жалеете о прошлом? Я- жалею,

Оно ведь, как хорошее вино,

Кончается когда-то. И в отставку

Отправят нас. Теперь уж навсегда.

Не надо будет больше ездить в Ставку,

И можно будет выпить иногда…

Так выпьем же, старлей, за всех старлеев,

Кто был, кто есть, кто будет после нас.

И, может быть, хоть раз, но захмелеем…

Поднимем тост за нас прямо сейчас

И не забудем вспомнить про Россию,

Про красную и белую. Бог с ней

Всегда был рядом, хоть мы не просили.

Зато всегда мы думали о ней,

России нашей сердцем неделимой,

За сердце тоже выпить бы не грех,

Конечно же, за мам и за любимых,

Ещё за что? Ну, а давай, за всех!

Я выразился, может быть, неясно,

Но, слава Богу, нынче век не тот,

И белым с красным выпить не опасно,

Хотя и двадцать первый снова год.

Поручики иль, как сейчас, старлеи,

Но все мы русские и в этом что-то есть!

Мы Родине служили, как умели,

Не запятнав ни совесть и ни честь…

…Париж. Аэропорт. И два старлея

Сидят и пьют. И ждут свой самолёт —

Один туда, где в старости теплее,

Другой – в Москву. Его там кто-то ждёт…

Нет никого: ни шустрых адъютантов,

Ни подпоручиков вальяжных, вечно пьяных,

Ни генералов нет, ни дилетантов,

Один старик из полевых штабс-капитанов,

Но и его вчера похоронили —

Уныло положили и ушли.