Седагет Керимова - Дум моих узоры

Когда их с жизнью разлучат.

Идите нежно к ним, как я,

С душой своею золотой.

На ласку нежную, друзья,

Они ответят красотой.

Когда вас трудности сомнут

И всё покажется мертво,

Вкус этой жизни вам вернут

Красоты сада моего.

Известно мне

Как много бед кругом, больших и малых!

На площадях, в долинах и на скалах

Невзгоды мира кружатся в провалах

И непрестанно мучат меня, мучат.

Лютуют грозы всюду, днем и ночью,

Уносят вихри гнезд семейных клочья.

И люди злей становятся воочью,

И стонет сердце – стонет оно, стонет.

Захочет бог – и ты лишишься трона,

И под ноги покатится корона.

А я растаю в дымке небосклона…

Абсурден мир – известно мне, известно.

Незаконченные строки

Мне жаль моих стихов незавершенных –

Сироток без семейного блаженства,

Наполовину сделанных, лишенных

Законченности, лада, совершенства.

А вдруг они – несбывшиеся грёзы,

Обиженные жизнью строчки эти?

Ах, сколько половинчатых, нечетких,

Похожих на меня людей на свете!

«ты недотепа…» – мама говорила,

Мои дела поспешные увидев,

И обнимала, всё простив дочурке

И никогда ни словом не обидев.

Обрывочные строки – крест мой вечный,

В любом стихе есть недоговоренность…

Ну, что ж, пусть будут!.. Лишь бы в них не жили

Бессмыслица, нелепость, отчужденность.

Или как?

Вход не заперт; каждый двор

Не упрятан за забор;

Все свои, никто не вор, –

Мы, лезгины, жили так.

Без замков и без ключей.

И не прятали очей,

Не клонили гордых шей…

Правду чтил лезгин-кунак!

Нам корысть была чужда,

Мы не лгали никогда.

Ох, без правды жить – беда…

Терпелив лезгин-бедняк.

Не в почете старики.

И заборы высоки.

Чтим ли корни, земляки?

Мы лезгины? Или как?

Не делай вида

Когда меня увидишь в страшном горе,

Когда меня увидишь в тяжкой скорби,

Когда меня увидишь в жутких ранах, –

То сделай вид, что ты меня не видел.

Когда, вестями черными убита,

Сижу я одиноко, мглой сокрыта,

Кюрою и кубою* позабыта, –

То сделай вид, что ты меня не видел.

Но если кто-то осмеёт народ мой

И бросит камень в дух его свободный,

Ругаясь над историей народной, –

Гнев одолжи у тех, кто ненавидел!

Не делай вида, что меня не видел!

* кюре и куба – обобщенные названия районов, населенных лезгинами.

Не по нраву

Не люблю я мир пустой

Со свисающей уздой.

Он с почтеньем к злым идет,

А к беззлобному – с бедой.

И меня не любит он.

Ведь я с ним не заодно:

Не могу из ячменя

Превращаться вмиг в пшено.

Не по нраву я рабам,

Что привыкли спину гнуть,

Тем и этим господам

Уступать судьбинный путь.

А по нраву я орлам –

Тем, что резче и честней,

Тем, что коршунам страшны

Гордой смелостью своей.

Знайте, чистые сердца:

Такова судьба моя –

До победного конца

Буду с миром спорить я.

И когда затеет он

Людям судьбы раздавать,

Счастье жизни я возьму –

Ни клочка не дам отнять.

Я скажу: – дай счастье, мир,

Всё до капли, до основ.

И поярче дай цвета –

Не люблю полутонов!

Дай любовь до склона дня

С жаром, с искрами огня

И со вздохами грозы,

Столь похожей на меня.

Подобру или в борьбе

Высь вершин возьму себе

И небес голубизну…

Да, на все я посягну!

Всё возьму!.. А коль не даст –

Отниму!.. Вот цель моя:

До победного конца

Буду с миром биться я.

Не люблю я этот мир,

Мир оков и кабалы.

Я лезгинка! Я горда,

И по нраву мне – орлы!

О корнях

– родной язык не знаю я, – так бросил

Один лезгин, – и нет о нем помина…

И поняла я сразу, что давно уж

Стал остывать очаг того лезгина.

Мне стало ясно, что гуляет ветер

В его башке, что он попал в ловушку:

Он бросил те слова, как камень в небо,

И камень тот летит ему в макушку.

А он с ухмылкой снова стал позорить

Родной язык, над ним глумиться снова,

Как попугай, что собственные яйца

Несет в чужие гнезда бестолково…

И поняла я: глуп он беспросветно

И шаток, словно тучи дождевые.

Уж коль свои родной язык позорят,

Так станут ли ценить его чужие?

Эй, простофиля!.. Ты ума лишился,

Коль устыдился языка родного.

Да есть ли в мире хоть одна букашка,

Забывшая свое ради чужого?

По-своему поет любая птица,

По-своему звенит любой кузнечик.

Любой родник свое журчать стремится,

Любой народ своей известен речью.