Феликс Грек - У мира на пиру

Призрак родины великой!..
Вы бывали в той стране?
Там актриса с ясным ликом
Улыбалась щедро мне.

Шли в кино, как в храм Господень,
Всей семьёй перед войной…
Отчего в честном народе
Нынче стал настрой иной?

Где соборности начало, —
Чем народ наш был хорош?
В норах, дуплах и причалах
Затаились, – не тревожь!

Поздний вечер… «Волга-Волга» —
В тесном душном блиндаже…
Утром – в бой, а ждать недолго:
Звёзды бледные уже.

Бой жесток… До смерти близко.
Взвод редеет каждый час.
Где ты, милая артистка?
Помяни служивых нас!

Парень ранен, – кто поможет?
Помереть не суждено, —
Сандружинница похожа
На актрису в том кино!

Теплоход «Любовь Орлова» —
Без руля и без ветрил —
Нашей жизни символ новый…
Грёза! Что ни говори!

Говорят, что сменилась элита,
Что традиции нынче забыты,
Что теперь не в почёте (хоть плачь!)
Ни поэт, ни учитель, ни врач…

Что поделаешь! Ценится люто
Обладатель заморской валюты,
Кто в делах неразборчив и крут
Да чиновный пронырливый люд.

Что же делать со старой элитой?
Выбить даты на мраморных плитах?
Узаконить большой пенсион?
Поселить в дорогой пансион?

Уживёмся ли с новой элитой?
Кровь и слёзы не будут пролиты?
Кто-то мудрый всерьёз говорит:
– Никаких бы не надо элит!

Может, скажет учёный маститый,
Кто достоин назваться элитой?..

Лично я был бы счастлив и горд,
Если стал бы элитой народ!

Ваше величество, лось!
Вам бы цилиндр и трость:
Царственная осанка,
Рядом – царевна самка.
Был егерёк сговорчив
(Слабость к вину и прочее!),
Двое мужчин в дублёнках
Шепчутся с ним в сторонке.
Ваше величество, лось,
Что за доверчивость, право!
Кровь-то и влево, и вправо:
Вас прострелили насквозь!
Лось не забился в кусты —
Как изваянье застыл.
Брызжет сквозная рана
Красным двойным фонтаном.

Инопланетный гость!
Вот вам скульптурный слепок:
Таков был последний лось!..
Господи! Как нелепо!

«Сиротский счёт» в районном банке, —
Шифр из мудрёного числа.
Внесите мзду, заполнив бланки,
На дело ласки и тепла!

Жизнь, говорят, уже не драма,
Покуда есть и хлеб, и кров…
Но как прожить без слова «мама» —
Наипервейшего из слов?

Сиротский дом! Я с комом в горле
Гляжу на розовый уют.
Стыжусь своей семейной доли.
Хотя и в ней не всё «зер гут»!

Плач под казённым одеялом —
Как чёрный блик на стяге алом!..
«Сиротский счёт» в районном банке…
Букет гвоздик в стеклянной банке.

По отаве [16], где туман клубится.
Белая скакала кобылица —
То ли из колхозного подворья,
То ли от цыганского костра?..
Славно нестреноженной на поле!
(Рад бы с нею поменяться ролью!)…
Ясно небо – лунная пора!
То налево скачет, то направо.
Шею выгибая, будто пава,
Взбрыкивая задними ногами,
То замедлит, то ускорит бег.
Заливными шуйскими лугами
Ходит лошадь петлями-кругами,
Будто намечает путь судьбе…
Если буду прошлому молиться,
Вспомню не театры, не столицы, —
Выплывет из памяти моей:
Белая скакала кобылица
В шири затуманенных полей!

Мои наличники резны —
Какая тонкая работа!
В узорах – грация весны.
Изящный стиль её полёта!
Причастны солнце и капель
К моей судьбине и улыбке,
И воробьиная купель,
И ветра шум, и голос скрипки.
Мне уверенья не нужны, —
Я чутко чувствую заботу:
В симпатиях голубизны
Не сомневаюсь ни на йоту!..

Мои наличники резны —
Какая тонкая работа!

Дорога сквозь леса… Сосново и привольно.
Лось переходит путь, – беспечнейший народ!
По камертону рельс – легко и колокольно
Обходчик молоточком неторопливо бьёт.

Обходчик, знать, сродни настройщику
«Стейнвея», —
Он на ухо вострей, он слышит в звуке фальшь,
Он будто при дворе – в оранжевой ливрее —
Моих путей и дней неравнодушный страж.

Чужие поезда прогромыхают мимо,
Кого-то где-то ждёт красивой жизни бум.
Переживаю всё спокойно и терпимо, —
На суету сует я наложил табу!