Любовь Сушко - Демиург и Ирина. Мистический круг

Нас ничто разлучить не может

(В.В)

Осень в Париже металась

по солнечным склонам,

Грусть или радость

окутаны тайнами снов.

В этой прохладе согреться

легко лишь влюбленным.

Это осень в Париже,

мир странно взволнован и нов.

Каждая здесь ощущает

себя королевой,

В этом пространстве

мечты золотой- золотой,

Осень в Париже,

до боли знакомы напевы.

В городе снов отыскала

Она лишь покой.

Что там случится? Не знаю,

но сердце стучится,

Дождь не кончается,

бабочек сонм золотых,

Это сегодня со мною

внезапно случится.

Ждет в тишине моих грез

и вздыхает Париж.

Бабушка мечется,

век девятнадцатый снова,

Бал отменили,

все рвутся куда-то во мрак.

Осень в Париже,

и мир этот вижу по-новому:

В сумраке грез,

и в бессилии снов или драм…

В этой прохладе согреться

легко лишь влюбленным.

Осень в Париже,

мир странно взволнован и нов.

Осень в Париже металась

по солнечным склонам,

Грусть или радость

окутаны тайнами снов.

Я в бокалы с вином добавляю осеннюю нежность

Золотистого света летящей куда-то мечты,

И улыбку печали, и страсти внезапной безбрежность.

Проступает на лицах влюбленных восторг немоты.

Листопада задор окрыляет мелодией души,

И иная реальность становится ближе на миг.

Я спою тебе снова, а ты улыбнись и послушай,

Эту тихую песню, писала ее для двоих.

Наша чудная осень украла тоску и отчаяние,

Эта полночь светла от улыбки веселой твоей.

Я в бокалы с вином добавляю любовь и печали,

Лунный свет, тишину, золотую безбрежность полей.

– Все проходит, – твердят, и исчезнет веселая осень.

Но не сможем забыть и в метели то золото грез,

Ловим листья на счастье и в комнату снова приносим

Песню сонного ветра, ворчанье стихающих гроз.

И улыбка печали, и страсти внезапной безбрежность-

Проступает на лицах влюбленных восторг немоты,

Я в бокалы с вином добавляю осеннюю нежность

Золотистого света летящей куда-то мечты.

Еще одна беседа с профессором В.. 23 сентября

– А не скажете ли, иностранный профессор,

Там, в Париже, сегодня такая же смута?

– Бабье лето, мой друг, там царит бабье лето,

Заглянуло и к нам оно лишь на минуту.

В океанности грез оживают сюжеты,

Там несется опять в неизвестность княгиня.

– Бабье лето, мой ангел, царит бабье лето.

Эротично оно, как шальная богиня…

И в славянских напевах душа до рассвета

Утопала над вечно прекрасным Парижем.

А скажите, профессор, какие секреты

В васильковых глазах утопая, увижу…

И какие печали, какие тревоги,

Но душа в золотые наряды одета.

Ты и я, и Париж, и прекрасная осень,

Океанность мечты, лучезарность рассвета.

Нет, не пудель, шарпей чуткий сон охраняет,

Он тихонько рычит накануне рассвета.

Бабье лето во тьме по Парижу гуляет,

Это страсть увяданья, и неги, и света…

И в душе обнаженной какая-то смута,

Саломея взлетает, пусть Ирод трепещет.

Все в уснувшем Париже сегодня ликует.

Все в преддверии новой разлуки и встречи..

– Бабье лето, мой друг, там царит бабье лето,

Заглянуло и к нам оно лишь на минуту.

А не скажете ли, иностранный профессор,

Там, в Париже, сегодня такая же смута

– Бабье лето, мой ангел, царит бабье лето

Как критики злы, нет сердиты,

Отправив в сердцах их к чертям,

Набоков сжигает Лолиту,

Предавшись забытым страстям.

Жена улыбается рядом:

– Ну что ты, мой ангел, оставь.

Да ну их, какая отрада,

И сам, мой родной, не лукавь….

И все-таки зло и сердито,

Отставив о милости бред,

Набоков сжигает Лолиту,

И знает, прощения нет.

И все, что в запале забыто,

И больше вернуться невмочь,

В камине сгорает Лолита,

Нам мир надвигается ночь…

Герой, он не автор, пустое,

Они никогда не поймут,

Огонь все горит за спиною.

А критики спят или пьют

С чужими, любовниц ласкают,

Уносятся яростно прочь.

Набоков Лолиту сжигает,

На мир надвигается ночь.

Жена у окна виновато