Любовь Сушко - Демиург и Ирина. Мистический круг

Уснул дракон во тьме твоей души,

И дремлет страсть, о прошлом не жалея,

Труды и дни все так же хороши,

С людьми сходиться стало тяжелее.

Печаль погасла, как к утру камин,

А радость разгореться не сумела,

И в стане позабытых мной мужчин

Гуляет смерть отчаянно и смело.

И больше нет Купальского костра,

Но чаще зажигаем в храме свечи,

А может мне туда уже пора,

Страдания, как шаль, обнимут плечи.

И все-таки я чуть повременю.

Сказал Ярило, все еще случится.

Камин зажгу, присяду вновь к огню.

И в дом ворвется призрачная птица…

Дракон проснется и попросит пить,

Вина ему грузинского достану,

Мы просто будем в этом мире жить,

Как прежде жить тревожно и устало,

Там молодые боги на заре

Спускаются с небес к костру земному,

А он еще в душе не догорел,

Еще чуть-чуть и разгорится снова…

Рояль раскрыт, упал бокал вина,

И спит Тбилиси в мороке страстей,

Шопен звучит, я больше не вольна

Забыть тот вечер, заговор свечей,

Твой дивный лик, профессор, это сон,

Мы снова нашей юностью пьяны,

И над Сибирью колокольный звон,

Который слышать там, в горах, должны….

И монастырь, где Мцыри горевал,

Где пел поэт, царицею пьянен,

Нас примет в этот час, и засыпал

Мой снежный город – это только сон.

И на столе твой призрачный портрет,

И в голосе Тамары дивный страх,

Рояль раскрыт, о сколько томных лет

Мы жили, и хранитель страсти прав,

Он нам плеснул то сладкое вино,

Отравленное страстью роковой,

Нет Маргариты, в комнате темно,

И Мастер глух, но Воланд вновь со мной.

Я переводчик в мире этих грез,

Хотя нужды в тех переводах нет,

Укутал снег здесь наготу берез,

Там склоны гор укрыл надежно снег…

Прогулки с Бродским по иным мирам,

По городам, которых нет в помине

На карте мира, только по стихам

Они проступят, и несутся мимо

Волхвы и звери, там ведь Рождество,

Там женщины, не будет их прекрасней,

И я в тот миг, не зная ничего,

Попала на какой-то дивный праздник.

И ослепил меня тот самый Див,

Не хочет он, чтобы неслась к поэту,

Но расстоянья, время победив,

Во тьму бреду, да, там так мало света.

И все-таки свидание не с ним,

С иной стихией, и иной эпохой,

Прогулки с Бродским, сигареты дым,

Грузинское вино, и так охота

Проникнуть в мир иллюзии и снов,

Где он плетет незримые узоры,

Своих сомнений и своих стихов,

Неспешный разговор, и мир, который

Не отпускает в бытность, в бытие,

От чаянья чего-то неземного,

И где-то там сомнение мое

Останется, и он вернется снова

В тот тихий дом, любимая все ждет,

Листая песнопений тех туманы,

И не Баюн какой-то рыжий кот

Оставит нам сомненья и обманы…

И нет Венеций, есть лишь темный лес,

Который мы, пройдя до середины,

Остановились, проводник исчез.

О, где же ты, таинственный Вергилий?

Вергилий спит, и даже видит сны,

О том, как мы в глухом лесу блуждали.

И были беззаботно влюблены,

В его стихи, тревоги и печали…

Черный ворон в окно влетает,

И пронзительно так кричит,

Он все ведает, он-то знает,

Как от бед меня защитить.

И в глазах его скрыта нежность.

И тревога, и вечный свет.

Это чувств моих безнадежность

Проступает сквозь бездну лет.

Не боюсь его, не скрываюсь,

Поболтаем о том, о сем,

И в глазах его отражаюсь

Перевернутой, и потом

Дотянуться до той стихии

Он позволит в рассветный час,

Где с тобой до утра бродили,

И природа была за нас…

Только явится ворон белый

На рассвете, прогонит тьму,

И расширит мои пределы,

Но доверюсь ли я ему?

Мир изгоев он странно светел,

Но не может он нам помочь,

И поет о разлуке ветер,

И уносит мой ворон ночь.

Свет слепит, он нахлынет смело