Елена Злыгостева - Разговор у камина. Сборник

В цвету нежна и холодно красива
В туманной поволоке над собой;
Как есть, мудра – для дерзких и спесивых
Не раз была достойною судьёй.

Кто опьянён, тех резко отрезвляет,
Ума даёт, покуда хватит сил,
И горечь – в пользу горечь эта злая —
Не каждый перетерпит сей посыл.

Трава полынь – растенье непростое:
От бед хранит, загадочна на вид…
Безумно приближаться к ней не стоит,
С умом – спасёт, бездумных – огорчит.

Тут другие царят законы,
Здесь иное от прочих место.
Тихо шепчутся с небом кроны —
Белоствольных рядов невесты.

Даже время иначе длится
За чертою в ином пределе.
Собираются по крупицам,
Словно капельки в новом теле,

Одарённые на начало,
На продление в настоящем,
Дети преданные причалу,
Что закладывал общий пращур.

Люди с силой, богами данной,
Голоса их стихии правят,
Мира спящего капитаны,
К пробуждению путь их славен —

К пробуждению древней силы,
Сила вольной и вековечной,
В месте тише самой могилы,
Да с закатной красой на встречу,

Что прекраснее всех рассветов
На горе, где не будят лихо.
Соблюдается ряд заветов
По земле её тихой, тихой…

Тихо падают звуки в почву,
Словно семечки прорастая…
Здесь шагаю бесшумной ночью
Тихой поступью сны по краю…

Выйду в поле в народном убранстве,
Опоясав ножом свою волю,
Громко крикну: «Дуй, Ветер славянский!
Без тебя ничего я не стою!

Подыми ты меня над землёю,
Об неё меня брось со всей силы,
Той, которой едина с тобою.
Обними меня, веянец милый!

Вся во мне задохнулась свобода,
Лишь тобою дышать мне осталось.
Не промчись мимолетом, поодаль —
Покажи свою вольную наглость:

Сбей шальным ураганом наотмашь,
Чтобы вспомнила «Кто я такая?»
Только ты это знаешь и помнишь:
Мне смертельна коробка любая;

Остановка, и я задыхаюсь —
Исчезаю, на месте оставшись.
Ветер – друг мой, порядок и хаос,
Дух единый, что в вечности старший,

Силу дай, одолеть все преграды,
Дай дышать мне порывами, жадно,
Стань дыханием чистым, отрадным,
Укрепляя меня беспощадно!»

Понять подростков крайне просто
Достаточно не забывать:
Мы тоже были ниже ростом
И не хотели понимать,

Пытаясь выделиться, в целом,
Не замечали остальных,
Таких же выделенных, смелых,
Ранимых, может в чем-то злых,

Порой жестокие на слово,
Не принимающие всех…
Зато теперь понять готовы
Того, кто полон тех помех,

Что заполняли нас когда-то,
Туманя становленья взор,
И как помочь таким ребятам,
Как не пуститься с ними в спор?

Понять, сказать «Я понимаю!»,
При этом главное не врать —
То, может, лепта небольшая,
Зато ценнее не сыскать.

Долгим, тяжёлым шагом
Переступают ноги.
Бегают слишком нагло
Серые по дороге.

Контуры бывших улиц —
Больше их нет – разбиты.
В небытие нырнули
Все отголоски быта.

Лишь жестяная бочка
Тлеет в себе бумагу,
Греет кого-то ночью,
Кто под холодной влагой

Помнит ещё, но мало,
Как это раньше было:
Прошлое согревало
И придавало силы…

К бочке, что стала печкой,
Тянутся чьи-то руки.
Как догорит невечный,
Так и исчезнут звуки.

Битые стены всюду,
И грызуны в засаде,
Словно бы жаждут чудо —
«Скоро ль замерзнешь, дядя?»…

Тонны сырых листовок —
Топлива не осталось.
Ночь подступает снова,
Ночь, где не тлеет малость —

Искорки еле-еле…
«Спать!» – призывает стужа.
Крысы вокруг запели,
Он только им и нужен.

Чудо для них свершится —
Грубый закон природы.
Стёрты зубами лица
Умной земной породы —

Утром совсем не станет.
Выйдет с востока Солнце
На голубые ткани.
Мир без людей проснется.

Я которую ночь повторяю
Той, что вижу так часто во сне:
«Не пойду за тобою по краю.
Почему улыбаешься мне?