Эварист Парни - Стихотворения. Война богов

«О, юная мамаша! Для чего вы

Свою красу удваивать готовы?!»

В ответ она, в смущении, молчит;

Оправившись, свой нежный смех дарит

Встревожившим ее на миг ребятам.

Амуры льют ей воду с ароматом

И, под ноги ей дружно набросав

Ясмина цвет, а также розы красной

И за руки друг друга сладко взяв.

Скрываются шепча: «Она прекрасна!»

Известно всем, что яд похвал силен!

Нежданностью случайного явленья

Рассудок был Марии опьянен.

Она глядит на то изображенье,

Где с нежною Кипридой Адонис,

Творя детей, за дело принялись.

Опасная картина возбуждает

Марии дух, и краскою тогда

Особенной, не краскою стыда,

Желание ей щеки заливает.

Она вошла в последний самый зал,

А там кровать подушек пурпур чудный

Образовал и лишь присесть он звал,

Она ж в постель ложится безрассудно.

В рассеяньи, подняв взор томный свой,

Поражена она своей красой

И прелестью недавно обретенной

И верностью зеркал отображенной.

С улыбкою, и руки разметав,

Ты замерла тихонько, прошептав:

«О, мой Панфер, – кого я так любила!

О, будь ты здесь, своей счастливой милой,

Одетой так, мог взор бы услаждать,

И нам была б с тобой сладка кровать!»

И – ах! Вошли. То юный бог Парнаса.

Она с трудом приподнялась едва;

К рукам припав, усевшись на атласы.

Ей шепчет Феб восторженно слова:

«О, не беги, царица Идалии!

Прекрасна ты! Есть право у меня!»

«О, сударь мой! Но я зовусь – Мария,

Венерами зовутся здесь другие.

Пойдите прочь!» – «О, буду скромен я!

Красавицей нельзя быть безнаказно!

Венера вы. Она – не так прекрасна!»

«Начну кричать!» – «Пожалуйста! Хоть год!

И коль на крик хоть кто-нибудь войдет, -

Языческий наряд ваш осмеет,

А кое-кто и в бешенство придет!

Посетовать чуть-чуть, но без досады,

И покраснев, пообещать отрады, -

Ну, вот и все, что сделать здесь вам надо!»

И, промолчав в ответ на речь, она,

Взор опустив, слабела и дрожала,

Противилась, уже побеждена;

А в этот миг, внезапно, рот нахала,

Раздвинув губ алеющий коралл,

Эмаль ее зубов поцеловал.

Отвергнув стон напрасного моленья,

Свой нежный труд на ложе начал бог,

И вырвался из сердца девы вздох,

Как бы шепча: «Какое приключенье!»

Труды богов прекрасны и быстры.

Но разум Феб хранил среди игры,

Чтоб у Святой не вышло бы скандала;

Истративши весь свой остаток сил.

Феб с ложа встал, прическу подновил

И, вид приняв спокойный, вышел в залы.

Там в этот миг балет богинь привлек

Глаза гостей. Мария, боязлива,

Румяная, как никогда, красива,

Выходит в зал, когда уж смолк смычок.

И голубок, раздут от подозренья,

Приподнялся и так Отцу сказал

(Отец на пир невесело взирал):

«Чего нам ждать? Конец ведь представленья!

Пора идти! Молитвы час настал!

Мы прочь пойдем и не вернемся в зал!»

«Пора идти!» – папаша повторяет.

«Пора идти!» – вослед Исус сказал,

И мать идти он знаком убеждает.

Уходит прочь без радости она.

Ах, пиршества, Олимпа новизна,

Песнь с танцами, и комплимент радушии,

Таинственно ей щекотавший уши, -

Понравились нежданностью своей.

И, смелостью столь необычной бога

Прельщенная, сердилась, но немного;

Язычество пришлось по вкусу ей!

О нем она в пути назад твердила,

И ей Отец ответил просто, мило:

«Дитя! Готов признаться я в вине:

Но Феб поет – и спать охота мне!

Мелодий я не слышу в этом пеньи.

Нет! Лучше бы духовный нам хорал

Был ими спет. А их стихотворенья

Наш Дух Святой не слишком одобрял!»

«Клянусь, стихи слабы и трафаретны.

В них нету змей! – так голубок сказал. -

А львы хранят своих зубов оскал.

И солнышка с луною незаметно

Танцующих, чтоб рухнуть впопыхах,

И не сожжен ливанский кедр в стихах!»

«Я утомлен красою их плясаний, -

Сказал Исус, – а джига, менуэт,

Что видывал я встарь на свадьбах в Кане, -

В них с танцами богов сравненья нет!»

Так Троица [9] Д. Благой в своей беглой, но, вопреки традиции, сочувственной Парни, статье о нем в «Лит. Энц.» утверждает, что «в лице христианской Троицы Парни дает памфлет на торжествующую глуповатую и самодовольную буржуазию Директории, противопоставляя ей низложенных ею гордых и прекрасных богов-аристократов древнегреческого Олимпа». Это замечание несомненно верно в той части, где оно утверждает симпатии Парни на стороне языческих богов; однако, попытка связать Троицу с Директорией вряд ли верна и неоднократно опровергалась французскими литературоведами. В «Войне богов» несомненно звучат пародийные, сатирические и автобиографические нотки (как и в «Гавриилиаде»), но ставить знак равенства, как это делает Благой, вряд ли правильно (примеч. В. Шершеневича). , событья обсуждая,